Никто не в силах остановить бег времени,… они не были вдвоем, они не были наедине. Слез не было, ничего не было. Было понимание того, что это и есть Жизнь, и что все будет так, как захочет это самая Жизнь. А кто сказал, что она должна обращать внимание на пожелание и мечтания простых смертных?
Какое сегодня число? Нужно запомнить этот день.
Знаешь, душа человека, как стекло. Она очень легко бьется….
История имеет свойство повторяться. Завтра не может не наступить, но оно может подождать….
Плеск волн, удивительно яркое солнце. Так тепло. Тепло не только от солнца, скорее от его руки. Эта рука с детства была рядом, не давая упасть. А если это случалось, помогала подняться. Но так было раньше.
Было – какое страшное слово.
Она размышляла, готова ли к завтрашнему дню с ним? Глупая! Она не готова к завтрашнему дню без него. Это стало поразительно ясно. Что занимает в душе место ушедшей Надежде?
Новая надежда.
А потом… вспышка, решения и поступки, не укладывающиеся в рамки простой логики – и от этого заставляющие сердце колотиться.
Импульсивность, искренность, наивная доверчивость.
Когда это произошло? Да так ли важно, когда это началось?! Важно лишь то, что нечто новое прочное засело где-то внутри. И вдруг появился смысл.
И надежда….
И тогда небо прояснилось, белый покров окрасился серебристым светом. До утра мир будет таким – серебристо-белым, словно чистый лист, а завтра каждый сам раскрасит новый день в свои цвета.
Радости.
Огорчения.
Недоверия.
Искренности.
Осуждения.
Прощения.
Счастья.
Надежды.
*Резкая боль и темнота. Была полная темнота, ничего не было. Просто тишина, мертвенная тишина; которая проходила по телу и дрожь во всем теле. Это все, что я помнила, после того… а что произошло? Что было, что все вот так закончилось? Я не знала. Я чувствовала холод, но тело не двигалось, оно, будто парализованное и я не могу подняться, или сделать хоть, какое-то движение.
– Нет!!! Николь!!!!*
От этого я проснулась, и села на кровати. Руки были мокрыми, потом по лицу; резкий свет солнца попал в глаза, я прищурилась. Когда глаза привыкли к свету, я осмотрела помещение, в котором я находилась. Светлые стены, сиреневые шторы на окне; шкаф, стол, кресло и кровать, на которой я проснулась. На столе стоял, какой-то отвар, запах был мерзкий.
Дверь со скрипом распахнулась и в проеме показалась немолодая женщина с подносом в руках. Она взглянула на меня, и улыбнулась; подойдя к столу, она поставила на стол поднос и снова взглянула на меня.
– Вижу, ты уже проснулась. – Протянула она, открывая глиняный горшочек, запах был приятнее, чем от прежнего. – Долго же ты спала, моя дорогая.
– И сколько же времени прошло? – спросила я, натягивая одеяло, и села ближе к столу. В горшочке была… еда! Желудок сразу отреагировал на еду, и я принялась за нее.
– Да уж несколько лет.
Я аж, помидором поперхнулась, а второй кусочек – вообще, упал на пол. Я взглянула на него – жалко, вскусняшка все-таки.
– Как это несколько лет? – не поняла я.
– Если точнее, то три года и два месяца.
– Ну, ничего себе! Как же так? Что случилось?
– А что ты помнишь?
Я напрягла память.
– Боль и темноту, это все. – К еде я больше не прикоснулась, что перехотелось.
– Если бы меня не было рядом, то ты вряд ли бы проснулась. – Произнесла женщина. – Ты могла бы погибнуть, но я успела тебя спасти, но эти все три года ты совершенно не просыпалась. Я уже стала волноваться, что мои травы не помогут тебе, но, когда сегодня зашла, а ты сидишь – живая, дышишь. Я очень обрадовалась.
– Даааа, – только и протянула я. – Кто вы?
– Я Эвеней Силен*ейз.
– А я… – я запнулась. Я что забыла, кто я? В голове всплыл сон, точнее голос из темного сна «Николь». – Я Николь.
– Николь, тебе стоит поесть. Тебе нужно набраться сил, слишком долгое время твой организм спал, ему нужна энергия.
Я ее послушалась и принялась снова за еду. Потом Эвеней напоила меня отваром, с ужасным запахом, которое стояло на столе. Потом она позволила мне пройтись на улице. Когда я вышла на улицу, свежий воздух проник в меня, легкий весенний ветерок прошелся по волосам и лицу.
Я стояла перед зеркалом и осмотрела себя с ног до головы: высокая, белокурые волосы, что при солнце казались, немного золотыми. Тонкое, белоснежное очертание лица, немного пухлые губы, и ярко зеленые глаза, тонкие брови, густые ресницы. Все было идеально. Одежда на мне была, по-моему, не моего размера, наверное, Эвеней одела меня в свою. Но где, тогда моя? Я прошла на кухню.
– Леди Эвеней, а где моя одежда?
– Я ее постирала, она в шкафу.
– Спасибо.
Я вернулась в комнату. В шкафу весел, черный кожаный костюм и черные сапоги на небольшом каблуке, с серебристым краем; и нежно-розовый, бархатный плащ – с одной только брошкой. Так же рядом стоял лук. Переодевшись, я чувствовала себя, лучше.
На следующий день, Эвеней показала мне небольшое заклинание, чтобы залечить раны; но мою рану, которая образовалась – на нее не действовало это заклинание. Эвеней перепробовала многое, но ничего не помогало.
