Дрожащие руки швырнули в огонь последний пергамент, и алые языки жадно набросились на цветные листы. Пламя беспощадно пожирало уникальные рисунки. Витиеватые орнаменты корчились в огне, плакали расплавленной краской и беззвучно стонали в жарких смертельных объятиях.
Никто не должен видеть эти картины. Судьба их – сгинуть навеки. Как сгинула та, которая хотела их спасти.
В кафе тихо звенели чашками первые посетители, и запах кофе медленно расплывался по залу. За столиком у окна сидел Артур. Его пальцы нервно постукивали по чашке с остывшим кофе, а глаза неотрывно следили за входом.
Наконец-то в кафе вошла Кира. Артур расправил плечи и улыбнулся.
– Привет, – она чмокнула его в губы и плюхнулась на стул.
– Здравствуй. Я скучал, – Артур поднес руку Киры к губам и поцеловал прохладную ладонь. – Хорошо попрактиковались?
– Ага, – Кира устало потянулась. – Кое-что начала, но надо дорабатывать.
– Покажешь?
– Пока нечего, – махнула она рукой.
– Мне интересно. Я четыре дня тебя не видел.
Кира демонстративно вздохнула и потянулась к большой сумке, в которой носила эскизы.
– Это только наброски, – она выложила на стол листы плотной бумаги.
Глаза Артура вспыхнули.
– Это необыкновенно! – восхитился он. – Откуда такие орнаменты? А эти необычные животные с людскими головами? Кто они?
– Не знаю, – пожала плечами Кира. – Мы рисовали с утра до ночи. Какие-то образы навеял лес, возле которого мы жили, а что-то пришло во сне. Не могу точно сказать. Образы как-то сами явились.
Она засунула рисунки обратно в сумку.
– Ты бесконечно талантливая, – Артур провел пальцами по щеке Киры.
– Вечно ты так говоришь, – рассердилась та. – Только у меня выставка на носу, а картины отстой.
Артур ласково усмехнулся, как будто слушал капризного ребенка.
– Я люблю все твои работы.
– Ну, конечно, – Кира закатила глаза. – Только Борис говорит, что мне еще учиться и учиться. А он, знаешь ли, побольше тебя разбирается. И еще он сказал, что зря ты мне выставку организовал. Рано пока широкой публике показываться.
Артур сник.
– Борис – это тот, кто тебя сюда подвез?
– Ага.
– Мне показалось, или вы поцеловались на прощание?
Кира возмущенно сверкнула глазами.
– Ты следишь за мной?
– Нет, заметил вас в окно.
Кира процедила сквозь зубы:
– Мои отношения с Борисом тебя не касаются. Ты мне не муж.
– Хотя ты много раз обещала стать моей женой, – грустно заметил Артур.
– Так. Я устала. Хочу домой и спать, – резко бросила Кира и засобиралась.
– Я могу после работы приехать?
Кира неуверенно покрутила головой.
– Лучше завтра созвонимся.
Прощаясь, она посмотрела в глаза Артуру и вздрогнула. Такой же взгляд, полный боли и отчаяния, она видела во сне. Только тот взгляд принадлежал женщине.
Ронан услышал звонкий смех.
– Айне? – негромко спросил Ронан.
– Это я, – из-за дерева выглянула смеющаяся девушка.
Она подбежала к Ронану и закружилась рядом. Ее черные волосы бархатным шлейфом парили над землей, робко задевая верхушки высокой травы.
– Ты пришла?
Айне остановилась и кивнула. Солнечные лучи, проникнув сквозь листву могучих деревьев, мягко заиграли в ее огромных темных глазах.
Она смущенно расправила подол нового платья, такого же скромного, как и прежнее.
– Можно я посмотрю, как ты рисуешь?
Ронан кивнул, с трудом сдержав довольную улыбку, и устроился на траве, скрестив ноги.
Айне затаила дыхание. И вот на чистый пергамент легла волной нежно голубая линия. Она была подобна дуновению летнего ветра, который гладит девичьи волосы, оставляя в них запахи трав и цветов. Плавное движение руки и появился огненный круг, как очертание небесного шара, согревающего все живое.
Ронан творил, отрешенно взмахивая длинным пером. Глаза его светились странным блеском, и в них танцевали цветные узоры.
– Это волшебно, – не выдержала Айне, когда на рисунке распустились белые и желтые лилии.
Ронан не обратил внимания на слова восхищения. Он спешил перевести в рисунок образы, которые видел и ощущал. Сегодня Ронан был плющом, который обвил толстый ствол дерева, чувствуя стеблем шершавую кору. Потом он стал птицей, перья которой весело щекотал ветер там, в вышине. Но вот запах сосновой смолы ворвался в его сознание, и Ронан скорее, пока не улетучился, перенес его на рисунок в виде изумрудного змея с острыми крыльями.
– На сегодня хватит, – рука Ронана устало опустилась в траву.
Айне бережно взяла из его пальцев перо, закрыла баночки с краской и сложила их в кожаный мешочек. Ронан откинулся на спину и положил голову на колени Айне.
– Я готова на все, лишь бы ты рисовал, – призналась Айне, запуская пальцы в волнистые волосы Ронана.
– Моя муза, – произнес он.
Щеки Айне вспыхнули румянцем.
– Ты пойдешь на ярмарку? – спросила она. – Там будут танцы.
– Нам нельзя танцевать вместе, – нахмурился Ронан.
– Я помню. Но я станцую для тебя. И танец расскажет о моей любви и преданности тебе.
Ронан притянул Айне к себе и поцеловал.
Совещание закончилось, и Артур вышел на балкон. Вид на деловую часть города вызывал у него волнующий трепет. Чьи-то идеи, которые раньше казались лишь несбыточной мечтой, смело воплотились в сложной архитектуре зданий. И Артур гордился, что его компания лидировала по строительству в городе.
