Его прислали мне то ли не зная, в какой отряд послать, то ли на исправление. До этого он поработал с месяц у Надежды Булавиной в геофизическом отряде, показав себя полностью непригодным к их работам. Так бывает. Когда сам себе рабочих подбираешь, то присматриваешься, часто у человека «на лбу написано», работник он или лоботряс. А вот когда тебя нет, начальник может взять абы кого и отправить к тебе в отряд -«на тебе боже, что нам негоже».
Там план. Там некогда «тянуться». Они для простоты, облегчения и ускорения работ профиля-просеки для магнитки не рубили – просто ставили затесы на деревьях. Для измерения расстояния и расстановки колышков-пикетов к поясу впереди идущего (с топориком) привязывали провод-шнур требуемой длины, а показания магнитометра снимались на пикетах сразу, без установки треноги – благо, новые приборы позволяли.
В общем – темп, темп и темп… А он… про таких говорят – «олух царя небесного». Ходил медленно, топор доверить страшновато – руки не оттуда растут, откуда положено, еще покалечится. Все лето в телогрейке и шапке ушанке. Этакий неказистый мужичок.
А у меня – иди сзади, неси рюкзак с лотком и лопату на коротком черенке. Выкопать закопушку на склоне, набрать материала в пробный мешок, снести к ручью или набрать материала на ручье для промывки – дело нехитрое. Промывал я сам, мне это в удовольствие, да и быстрее и лучше сделаю. Недаром мне в начале работ поручали обучение новичков шлиховому делу. Ходил он медленно, отставал – так мне быстрый темп и не нужен, приноровлюсь, а если «оторвусь», то и подожду.
За день в маршруте он утомлял, но, поселив его в палатку с вездеходчиком, я хоть вечером отдыхал от его занудства, а они как-то ладили, я даже удивлялся.
Передвигались мы на стареньком послужившем вездеходе ГАЗ-47 и как-то встали на речной галечниковой косе. Речка в этом месте делала узкую вытянутую петлю-меандру, подходя вплотную к склону и тут же отходя от него. Склон был густо залесен лиственницей и кустарником, но в нижней части шла тропинка. Речку с тропинки было не видно и стоянку нашу на петле-меандре можно было легко проскочить. Хотя в километре выше по течению впадали два ручейка со рвами в приустьевой части – не проскочишь и ориентир отличный. А ниже в паре километрах, вообще слияние с правой составляющей – еще более заметный ориентир.
С этой стоянки мы совершили два маршрута. В первый день вверх по течению речки, отшлиховав оба притока-рва и дальше, на второй день – вниз по течению до слияния речки с правой составляющей. Отмыли приустьевые части речек и ниже слияния и прошли вверх по правой составляющей до ее крупного притока. На обратном пути к лагерю, чтобы немного сократить дорогу, прошли склоном и вышли на тропинку. Напарник, как всегда, отставал и, подойдя к месту, где надо было уходить с тропинки на реку, я не стал его ждать.
Я поступил глупо! Но мне хотелось подстегнуть его, чтобы он шевелился порезвее, а не плелся еле-еле.
Через 5–10 минут я забеспокоился. Что-то он запаздывал… Поняв, что он проскочил спуск к реке, подошел к вездеходу и ударил несколько раз кувалдой по приваренной к бамперу рельсе. Звонкий громкий звук разлился в тишине… Через минуту стал стучать опять и пару раз выстрелил из карабина вверх.
Тишина… Видно, шапку на уши нахлобучил. Я продолжал стучать, не веря, что такой звук можно не слышать. Тишина…
Ладно, – подумал я, – блудить тут негде. Выше – притоки-рвы, в которых мы ковырялись вчера, ниже – нас отсекала правая составляющая речки, куда мы ходили с утра. Слева склон, справа русло. На тропе, уже истоптанной нами за два дня, наши следы. Как не плутай, а заблудиться негде. Побродишь, побродишь, но к речке в любом случае выйдешь… Но по вездеходу я продолжал периодически стучать.
Вечерело. Ночи светлые, заполярные… Не темные… Можно бродить всю ночь, если мозгов нет… Он курящий, значит, спички есть… Есть котелок, кружки. чай, остатки сахара-рафинада. Рюкзак, телогрейка, шапка-ушанка, совковая лопата с коротким черенком и обрубленная по краям. Коряг и веток везде полно, при желании можно даже нехитрый шалашик на ночь соорудить – погода не из ясных, с изморосью, но у костра не замерзнешь.
Я помнил случай на Колыме, как, неожиданно для себя, мы с вездеходчиком легко переночевали у костра, не доехав немного до палатки – стемнело так (был, видимо, конец августа), что за светлым пятном костра было хоть «глаз коли» и дров толком не наберешь. А ночи стояли уже холодные, температура отрицательная и снегу по колено. Я прикрыл брезентиком пару бревнышек и полудремал на них лицом к костру…
Первое правило, если потеряешься, постоянно говорили мы новичкам, сиди на месте и жди, тебя найдут, мы найдем… Еще лучше, если разведешь костер. С дровами проблем нет, полно сухостоя, коряг и веток. Сиди у огня и грейся… Хоть и заморосило, но он в телогрейке и шапке. Да и тропа, вот же она, под ногами, куда с нее уйдешь… Ну, сообрази, что нужно выйти на речку…
Решили с вездеходчиком – если к утру не выйдет, пойдем искать.
К утру он не вышел…
Коля Десятерик как-то рассказал о случае в партии Алешко, о технике, который ушел в маршрут с рабочим, а вечером пришел без него – потерял. Ему дали второго и утром послали искать пропавшего. Вечером он пришел на лагерь и сообщил, что и второго потерял. Тут уж вся партия всем составом кинулась на поиски.
