Село Тугул, административный центр небольшого района на северо-востоке Емельяновской области, разноцветным ковром раскинулось между двумя холмами.
В самой середине села располагался огромный, богатый рыбой пруд, выгодно отличающий Тугул от окрестных поселений. На его песчаных берегах летом любила проводить свободное время мужская часть местного населения… с рыболовными снастями в руках. По берегам зеленели густые вербы. За ними на далёкие расстояния протянулись роскошные огороды и сады. Виноград не был в этих садах редкостью – первые его сорта были адаптированы учёными и селекционерами-любителями к сложным климатическим условиям Сибири ещё полвека назад, не без одобрения Иосифа Сталина. С той поры много воды утекло, сибирские виноградари шагнули в своих изысканиях далеко вперёд и взяли не одну медаль высшего достоинства на международных конкурсах, удивляя авторитетные жюри вкусовыми качествами новых сортов винограда.
Вечером пятого июня 1990 года 42-летний житель Тугула Михаил Зубакин, имевший в определённых кругах прозвище «Холера», под хмельком возвращался домой от родственников, праздновавших рождение сына.
Два последних десятилетия Михаил прожил в Кузбассе, где трижды побывал под судом: один раз в Прокопьевске и дважды в Таштаголе. Под милицейские «молотки» всегда попадал за одно и то же – он крал государственное имущество. «Я беру своё, не чужое, ведь государственное добро – оно общее, значит, и моё», – говорили люди его круга и старались реже «обносить» частника. В местах заключения Зубакин провёл в общей сложности девять лет, и когда в последний раз вышел из ворот исправительной колонии, твёрдо решил «завязать» с воровством и вернуться на малую родину, где были похоронены родители. Он приехал в Тугул. Одинокая тётка Лидия Андреевна, родная сестра матери, приняла племянника в свой дом.
Вернувшись в места своего детства, Михаил жил тихо, особой дружбы ни с кем не водил, в конфликт с законом не вступал. Устроился на работу, в свободное время поправил обветшавшие без мужской руки надворные постройки на деревенской усадьбе тётки. Хозяйка не могла на него нарадоваться.
А сегодня его внутренние тормоза, подогретые изрядной дозой алкоголя, вдруг перестали работать, вор пошёл вразнос. Придя домой, Михаил отыскал в кладовой небольшой ломик с раздвоенной изогнутой лапой. Укрыв «абакумыча» под полой куртки, он тихо вышел из дома и отправился на улицу Партизанскую.
Двумя днями ранее Зубакин, проходя по Партизанской мимо усадьбы Владимира Куркунова, обратил внимание на подъехавший «УАЗ-452», называемый в народе «буханкой». Из машины вышли хозяин дома и двое незнакомых мужчин, все трое несли в руках наполненные чем-то рюкзаки. Пройдя во двор, мужчины занесли поклажу в деревянное строение, похожее на дровяной сарай. В одном из рюкзаков находилась бензопила, её край, торчавший наружу, Михаил успел разглядеть.
И вот теперь Зубакин направлялся к дому Куркунова, рассчитывая умыкнуть у него ту самую мотопилу. Её можно было легко продать и выручить неплохие деньги – бензиновые моторные пилы были ходовым товаром, пользовались большим спросом на территориях с лесистой местностью, а земли Тугульского района таковыми и являлись.
С Владимиром Куркуновым, имевшим среди односельчан прозвище «Куркуль», он был знаком с детских лет: росли на соседних улицах, в школе учились в параллельных классах.
Но это обстоятельство вора не останавливало. Зубакин всю жизнь был «на ножах» с «Куркулём», питая к нему неприязненно-презрительные чувства. Причиной всему была неимоверная жадность Куркунова, о таких людях говорят «за копейку удавится». Отец и два младших брата «Куркуля» по степени сквалыжности мало чем отличались от него. В Тугуле это семейство не любили.
Постройки во дворе Владимира Куркунова были основательными, добротными. Вход в дом освещался ярким фонарём, висевшим над высоким крылечком, территория усадьбы хорошо просматривалась.
Подойдя к забору, Зубакин встал в тени молодой ветвистой яблони и несколько минут чутко вслушивался в ночную тишину. Не почуяв ничего подозрительного, не уловив признаков присутствия на подворье собак, Михаил осторожно потянул на себя калитку. Несмазанные шарниры предательски заскрипели, но, к его счастью, на шум никто не отреагировал.
Дверь дровяного сарая, к которой устремился вор, оказалась запертой на огромный навесной замок. Наличие замка не смутило Зубакина, ведь «абакумыч» был при нём, а он мог быть полезен для многих случаев жизни: служить универсальным «открывателем» запоров, а равно – надёжным средством защиты при непредвиденной встрече с людьми. Зубакин вставил лом в дужку замка и резко нажал. Замок глухо щёлкнул, раскрылся и, вылетев из запорной скобы, упал на землю. Вор распахнул дверь и прошёл внутрь постройки. У дальней стены от земли до самого потолка поднималась поленница мелко наколотых дров, вдоль боковых стен находился хозяйственный инвентарь, сложенный в беспорядке: топоры, лопаты, грабли, лейки, старые вёдра.
