Читать онлайн полностью бесплатно Александр Звягинцев - Профессиональный инстинкт

© Звягинцев А. Г., 2020

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2020

Сейчас народ лютый пошел, былые заслуги не в счет.

А. Г. Звягинцев

Семья Иконниковых:

Вера Александровна – мать, вдова Николая Николаевича Иконникова, известного деятеля прошлых времен.

Виктор – старший сын.

Максим – младший сын.

Дунька – дочь Виктора.

Семья Юсиных:

Геннадий Алексеевич – друг покойного Николая Николаевича Иконникова.

Таисия (Тася) Семеновна – его жена, подруга Веры Александровны.

Клава – сторожиха дачного поселка.

Инга Завидонова – детская подруга Максима, коммерческий директор администрации дачного поселка.

Игорь Неволин – друг Максима.

>Шофер.

Гастарбайтеры.

Сцена представляет собой радрез старой деревянной двухэтажной дачи советских времен – две комнаты вверху, две внизу, лестница – и часть участка, где видны кусты, деревья…

В даче темно. Снаружи осеннее утро, туман, сырость, голые ветки, листья под ногами. Звуки дождя, ветра, крики птиц…

Действие происходит то в одной, то в другой комнате. То снаружи на участке…

Время от времени внутри дачи слышны какие-то звуки, неразборчивые голоса, стуки, шаги. Открывается сбоку дверь, сцена несколько высветляется. Из двери появляется мужчина. Он что-то долго ищет, потом поднимает с пола ломик. Несколько секунд помедлив, с трудом раскрывает с помощью ломика скрипящую дверцу большого стенного шкафа – что-то вроде чулана. Там в темной глубине вдруг проступают контуры громадной человеческой фигуры – голова, плечи…

Откуда-то раздается женский крик: «Господи, ты где!?..»

Мужчина оборачивается и торопливо закрывает шкаф. Быстро уходит.

Через какое-то время появляется женщина. Когда она проходит мимо шкафа, дверь его вдруг сама со скрипом распахивается. Женщина видит неясную фигуру, испуганно вскрикнув замирает перед ней. Раздаются чьи-то шаги. Она быстро закрывает дверь, но та снова распахивается. Шаги все ближе. Женщина с силой захлопывает дверь и прислоняется к ней спиной, не давая раскрыться. Появляется мужчина с молотком в руке.

Это Вера Александровна и Виктор.

>Виктор. Вот ты где… Что ты тут затаилась?

>Вера Александровна. Я? Я ничего… Просто голова закружилась… Я сейчас…

>Виктор. Может, тебе прилечь?

>Вера Александровна. Да нет сейчас все пройдет…

>Виктор (внимательно посмотрев на нее). Опять рыдать собралась?

>Вера Александровна. Я? Нет, я просто…

>Виктор (настойчиво). Пошли-пошли, полежи немного, успокойся.

>Вера Александровна. Ты иди, я сама… Я могу сама…

>Виктор. Сама… Знаю я тебя. Пока не свалишься, будешь колготиться тут, изводить себя…

Виктор чуть ли не насильно уводит Веру Александровну. Какое-то время в комнате стоит тишина, потом дверь шкафа снова со скрипом начинает распахиваться. Опять возникают очертания фигуры.

Влетает Виктор с молотком и ожесточенно заколачивает дверцу несколькими гвоздями. Заколотив, переводит дух и уходит. Опять тишина.

Снаружи появляется группа молодых азиатских гастарбайтеров в спецодежде с надписью на спине «Спецремупр № 28». Они останавливаются напротив дачи и что-то оживленно обсуждают, указывая на дом руками.

С другого конца сцены выходит Неволин. Он останавливается в нескольких шагах от гастарбайтеров и слушает их разговор. Заметив его, они смолкают и быстро уходят. Неволин смотрит им вслед, а потом долго рассматривает дачу, словно припоминая что-то. Потом идет в дом.

Опять ветер, шум дождя, крики птиц…

Редкие, грубые звуки – что-то ломают, ведут по полу, бухают об стену…

Испуганный женский крик: «Я тебя умоляю, не надо!.. Погоди!» Опять что-то ведут, роняют, двои бьющихся стекол…

«Господи, что ты делаешь! Ну, зачем? Зачем ты это делаешь!?»

В темноте слышен грохот, что-то, видимо, летит по лестнице, испуганный крик… Тишина.

В большой нижней комнате становится светло – то ли свет включили, то ли позднее осеннее утро прояснилось…

Вера Александровна стоит внизу и с ужасом смотрит на обломки какой-то мебели у своих ног. Виктор стоит наверху, кривя губы, смотрит вниз.

Вере Александровне уже давно да шестьдесят, но она еще легка и подвижна, сохранила какую-то девичью способность реагировать на происходящее, не скрывая эмоций. Иногда кажется, что она уже абсолютно покорна давлению своих сыновей и только подстраивается под них. Но в другие моменты вдруг становится ясно, что она умеет решать и брать ответственность на себя – скрадывается трудная и долгая жизнь, в которой было многое – и бедность, и одиночество, но было и благополучие, и власть.

Виктору уже да сорок. Он нервно истощен, в нем идет постоянная внутренняя работа, о которой можно догадываться по яростным вспышкам, причиной которых бывают поводы совершенно того не да – служивающие.

>Вера Александровна. Ну, вот… Господи, я же говорила тебе: подожди! Один ты все равно не сможешь! Этот трельяж, он был такой тяжелый…

>Виктор (орет). Да пропади он пропадом этот ваш трельяж! Все равно его некуда девать! Некуда! Нельзя тащить с собой все, хоть от чего-то нужно избавляться. Хоть от чего-то!

>Вера Александровна( видимо, вступая в какой-то уже давний спор). Конечно, ты бы избавился от всего. Будь твоя воля…