Глава 1. Десять старушек – рубль
Я бросила взгляд по сторонам, убедилась, что никто на меня не смотрит, и, опершись ладонью о стену, поправила задник туфли. Что за невезение – лодочки стоят почти сто баксов и безбожно натирают! У меня будет кровавая мозоль на исходе этого вечера, а ведь он может получиться очень плодотворным…
Мимо скользнул официант, похожий на пингвина в чёрном с белой манишкой, и я взяла предложенный бокал шампанского. Жажда замучила… Пузырьки взбудоражили нёбо и обожгли язык. Брют! Ничего такой. Не слишком, пила я и лучше. Пожадничали устроители. Ладно, бог с ним, с шампусиком, надо работать! Сунув клатч под мышку, я прошлась по аллее между развешанных картин, делая вид, что рассматриваю их внимательно. Но на самом деле меня интересовали совсем не картины.
В Питер я приехала неделю назад. Семь дней мониторила потенциальных клиентов, молча и не высовываясь. В Нижнем всё прошло круто, но надо было выждать. Неделя – отличный срок. Не слишком много и не слишком мало. Всё улеглось, всегда всё успокаивается за это время… Мужчины как большие дети, быстро обижаются и быстро забывают обиду. Тем более, если их обставляет красивая женщина!
Поправив прядь волос, выбившуюся на лоб, я прищурилась, окинув взглядом ближайшую картину. На чёрном поле белые пятна. Зелёная точка в углу. Если честно – полный кошмар и безвкусица. Но принадлежит мэру, который любезно предоставляет картину для выставок художника, как одну из лучших его работ. Мда… Ну окей чо…
– Вам нравится? – раздался голос из-за плеча. Я широко распахнула глаза – голос был приятным мужским баритоном. Работаем.
– Необычная картина, – ответила, наклонив голову к плечу. – Концептуальная.
Два дня я готовилась и учила термины. Время использовать их!
– И в чём же тут концептуальность? – в его голосе мне послышался смешок, и я прищурилась, задумчиво оглядела белые мазки. Ответила:
– Ну… Например: чёрное – космос, белое – звёзды. Космос огромен и всепоглощающ, а вот эта крохотная точка – Земля, которая одинока в бесконечности.
– Неплохо, неплохо, – снова усмехнулся мужчина за спиной. Какой приятный голос! Завораживающий, бархатный, с ленцой тянущий гласные… Если его обладатель так же красив, как и голос, я беру!
– Или так: чёрное поле – это выжженая человеческой деятельностью земля. Белые точки – это падающий снег, а зелёная – это оазис надежды, маленький цветущий сад!
– Вполне! Мне нравится!
– Ещё никто так поэтично не описывал эту картину, – фыркнул второй голос. Я стремительно обернулась. Волосы взметнулись вокруг плеч – я знала, какое впечатление оказывает на мужчин этот жест. И не ошиблась. Двое смотрели на меня с искрами в глазах. Обладатель бархатного баритона оказался довольно-таки молод – не старше тридцати – и достаточно хорошо одет. Я скользнула взглядом по его фигуре, оценив пиджачок из дорогой ткани. Если не ошибаюсь, это Бриони! А джинсы похожи на самые обычные, но зоркий глаз сразу увидит бренд. И часы, выглянувшие из-под манжеты, не стальные, а платиновые. Ох, не зря я заглянула на эту дурацкую выставку! Не зря!
А вот второй не так хорош. И не мой вариант, если честно. Если первый элегантно щетинист, то второй откровенно зарос. Если первый небрежно ироничен, то второй пошло язвителен. Баритон пьёт шампанское, бомж – Джек Дэниелс. И уже не первый, насколько я могу судить по его виду.
– Позвольте вам представить Матвея Белинского, – баритон качнул бокалом в сторону бомжа. Тот по-клоунски поклонился, едва не расплескав содержимое своего тамблера:
– К вашим услугам, прелестная незнакомка.
Прелестная незнакомка, то бишь, я протянула ему руку для поцелуя. Такой жест действует на мужчин как красная тряпка на быка. Он словно говорит: я не какая-нибудь там, я леди, ведите себя соответствующе. Матвей Белинский приложился к моему запястью губами:
– Рад, очень рад…
Он явно желал услышать моё имя, откуда и пауза. Но я не спешила представляться. Сперва я узнаю имя баритона. Тот обвёл рукой окружающие нас картины и сказал:
– Матвей – автор всего этого безобразия.
– Какое точное определение моего творческого высера! – фыркнул художник, и я поняла, что он безобразно пьян. А баритон продолжил:
– Поскольку Матвей манкирует хорошими манерами, я представлюсь сам. Данила Беркутов, к вашим услугам.
Он завладел моей рукой и коснулся губами кожи на тыльной стороне ладони. Беркутов… Божечки ж мои! Я даже представить не могла, что он посещает такие мероприятия! Подумать только – один из самых богатых людей России фланирует между идиотскими картинами пьяного художника… Может, ещё и купить собирается что-нибудь за бешеные деньги?
Но мне на это плевать. Пусть хоть все скупит. Я улыбнулась, показав свои идеально белые зубы:
– Ева. Просто Ева.
– Что ж, просто Ева, – Данила подставил локоть. – Хотите, покажу вам мою любимую картину кисти присутствующего здесь обалдуя?
– Очень хочу, – соврала я, деликатно прильнув к кавалеру. Соблюдай дистанцию, детка, не жмись так близко! Главное, не спугнуть этого беркута, главное, не подпускать его на короткую дистанцию, но и из вида не выпускать!
Такой добычи мне ещё не попадалось…
