Бежать становится всё труднее. Откуда-то изнутри тяжёлый кислый комок поднимается к горлу. Сердце колотится так, будто сорвалось с цепи. Громкими ударами на шее пульсируют артерии. В ушах роем насекомых гудит неясный шум. Жарко. Пот заливает глаза, стекает по бровям, по носу. Не помогает даже налобная повязка. Кстати, очень стильная и модная. Сын подарил! Антонина сбавила темп, разглядывая цифры на браслете, рукавом протёрла лицо и глаза, чтобы хоть что-то увидеть. Умный прибор услужливо высветил показания. Цифры расплылись цветной кляксой. Ремешок браслета плотно обхватил запястье. Как-то слишком плотно. От каждого удара пульса кисть вздрагивает, будто пытается вырваться из тесных объятий.
– Ну, это уже чересчур. Я только половину пробежала, – произнесла Антонина вслух и пошла медленнее, почти шагом по пешеходной обочине убегающей вверх дороги, – хорошо, что здесь можно вслух поговорить самой с собой. Дома не успеешь что-то сказать, как тут же услышишь ответ от «домашнего собеседника».
Уже лет 30 в каждом доме есть такое устройство. Можно даже выбрать «собеседника» из 104 вариантов: ребёнок, умный подросток, дама-сплетница, профессор каких-то наук, и далее на любой вкус. Иногда разговор получается забавным, а порой раздражает. Можно, конечно, поменять собеседника, если есть желание, сменить тему.
– Лично меня устраивает робот-собеседник №71, – продолжала рассуждать Антонина, – на аватарке приятно улыбающееся лицо молодой женщины с мягкой мудрой улыбкой. Номер 71 знает толк в определении погоды на ближайшее время и всегда в курсе новостей о выставках, концертах и модных показах. Как будто с подружкой в далёкие студенческие годы общаешься. Но иногда не хочется знать ничьё мнение, а просто хочется выговориться. Поговорить с самой собой. Как сейчас.
Чтобы не дать себе возможность сократить длину пробежки, Антонина выбрала себе маршрут по круговой эстакаде. Дорога поднималась вверх по дуге, заставляя прикладывать больше усилий. Но это стоило того. С высоты открывался прекрасный вид. Если можно назвать высотой то, что проходит порой на уровне (всего-то!) пятого этажа огромного заводского комплекса.
Антонина всё ещё бежала «в гору». Она каждый раз на этом участке эстакады ловила себя на мысли, что не она пробегает мимо, а огромное здание фабричного комплекса надвигается на неё, стремясь поглотить в своих бесчисленных арочных окнах. Она слышала, что этот комплекс включает в себя и производство, и многочисленные мастерские, и офисы, и жилые квартиры для сотрудников. Она видела сверху, что к зданию подъезжают и выезжают грузовые и легковые машины. Небольшие капсулы-беспилотники жужжали где-то высоко над головой, видимо, приземляясь на крышу комплекса, но никто не слышал грохота, не видел дыма.
Эстакада шла полукольцом над зелёным лесом. Второй виток этого грандиозного серпантина-эстакады мягко снижался. По спуску было легче бежать. На спуске вторая половина пробега казалась полегче. И потом, это позволяло любоваться огромным парковым массивом. По какой-то очередной всемирной экологической программе этот лес был очищен от сухостоя и погибших деревьев. На эти места посадили сразу новые. Лет десять назад жители решили украсить этот лес необычными видами растений.
Антонина, постепенно сбавляя ход, не могла налюбоваться на круглые шарообразные кроны деревьев с удивительным названием гинкго. Огромные листья этих деревьев были похожи на крылья гигантских бабочек. Под едва проснувшимся утренним небом эти бабочки красовались голубоватым отливом. Макушки голубых елей и янтарно-зелёных сосен сверху смотрелись сказочно. Там же были берёзы, русские красавицы. Берёзы есть и в других странах. Но Антонине больше нравилось думать так, что берёза – это и сила, и нежность, и строгая красота – ну чем не русский характер? Цветущие липы кружили голову тонким ароматом. Начало июля радовало прекрасной погодой.
