Существо не выносило, когда кто-то из окружения притягивал к себе больше несчастий, чем оно. Оно невольно видело в этом человеке конкурента на право мести тем, кто был виноват в том, что случилось. Было неприятно осознавать, что отверженность не составляла главную отличительную черту, а кто-то еще претендовал на эту роль и мог при случае воспользоваться правом ответного удара. Подходящего момента можно было ждать годами, десятилетиями. Но разве это имело значение для того, кто все уже решил? Чтобы скрасить ожидание, существо погрузилось в изучение обстоятельств жизни окружающих, подробно записывая в свой дневник все, что могло пригодиться в будущем. Перечитывать некоторые эпизоды было особенно приятно – столько в них было боли, пустых надежд и поводов для самого яркого ритуала, сценарий которого был продуман до мельчайших деталей.
Дебют уже состоялся. Инсталяция получилась реалистичная, хотя и не столь совершенная в мелочах. Вырезанное сердце выскальзывало и падало. Пришлось ждать, когда тело закоченеет и только потом вложить в них важный элемент смысловой композиции. Пришлось на время отказаться от этого ритуала и практиковаться на других, менее сложных. Получалось не так интересно. Пришлось компенсировать фантазией, основанной на детских представлениях о загадочном.
Читалось легко. Прошлое оживало будто это было вчера.
***
Женя влюбилась в Гела в тот день, когда она проснулась с ощущением счастья.
– Сегодня со мной произойдет что-то такое, от чего моя жизнь изменится, и я больше не буду серой мышью, и мои одноклассники не будут на меня смотреть, как на пустое место.
Зайдя в класс, Женя увидела новенького. Он сидел за ее партой. Она подошла и краснея от волнения и осознания, что все смотрят на нее, спросила:
– Это, вообще-то, моя парта.
– Мне сказали, что тут свободно, – новенький посмотрел на нее с интересом. – Что ты имеешь против меня? Ты меня даже не знаешь.
Женя уже не покраснела, а почернела от неловкости и желания провалиться сквозь пол и закопаться там в доски, притворившись пылью. Прозвенел звонок, который известил о начале уроков и Жене ничего не оставалось делать, как сесть рядом. Она отодвинулась как можно дальше и едва не упала. Потом поняла, что ведет себя глупо – парта-то ее, а ведет себя так, будто это она покусилась на его территорию.
Весь урок Женя контролировала себя, чтобы случайно не задеть новенького. Это было трудно поскольку он был довольно высок и широк в плечах. По сравнению с ним другие мальчишки в классе сразу стали казаться меньше и младше. Женя чувствовала, как нагрелась спина от взглядов, которыми ее сверлили. Она не привыкла к такому вниманию и потому заметно дёргалась, мечтая о том, чтобы урок поскорее кончился. Прозвенел звонок и Женя, не дождавших последних звуков, устремилась на выход.
Выскочив в коридор, замерла потому, что сообразила – а дальше то что? А дальше будет следующий урок и он пройдет в том же классе, значит и сидеть новенький будет по всей видимости с ней.
– Чего встала? – услышала Женя голос одноклассницы, Вики, которая третировала ее пожалуй чаще остальных. Стоило Жене прийти в чем-то новом, она тут же подруливала к ней с вопросом:
– Откуда шмот?
В классе, как и во всей школе шла незримая конкурентная борьба за право называться самым модным. Женя в ней не участвовала по понятным причинам – у родителей денег на такое не было, как и на телефон – она ходила со старым Мейзу, который достался от родителей. Спасало то, что производитель был мало известен, а внешне и по функциям телефон напоминал культовый «эппл».
То, что Вика выскочила из класса следом, означало, что она это сделала с какой-то целью и Жене предстояло это узнать. Но сначала надо было ответить, почему она вдруг резко остановилась.
Женя промолчала. А как иначе? Или надо было сказать, что она смущена потому, что новенький и дальше будет сидеть на ее парте, а она не знает, как к этому относиться.
Вика усмехнулась и неожиданно предложила:
– Хочешь поменяемся?
К такому повороту Женя была не готова.
– Не знаю.
– Что не знаю. Хочешь или нет? Или может ты запала на него?
Вика смотрела в глаза, и Женя снова почувствовала себя на операционном столе, где ей собирались сделать операцию, забыв или не сочтя нужным сделать, наркоз. Это была ассоциативная фантазия, но Женя не сомневалась, что и в реальности все будет так же потому, что это она. Спасение пришло неожиданно.
– У меня не хочешь спросить?
Рядом стоял новенький. Он вышел следом за Викой не просто так – понял, что ее интересует его соседка по парте. Вышел скорее из любопытства, отчасти потому, что не желал быть предметом обсуждения с самого начала. В школе, откуда он перевелся сюда, сплетни отравляли ему жизнь в течение нескольких лет. Неужели и здесь будет то же самое. Женя была счастлива, увидев, что Вика растерялась.
– Темы нет, спрашивать не о чем, – попыталась отговориться она.
– А ты попробуй придумать, – посоветовал новенький, зная, что девочку нельзя отпускать, не разобравшись и не проучив за попытку манипулировать им за его спиной. – Если никаких идей нет, будет так. Слушай внимательно. Я сижу там, где хочу и с тем, с кем хочу. Если я передумаю, то советоваться с тобой точно не будут. Вот с ней, да, – новенький посмотрел на Женю и улыбнулся ей. – Я сел без ее разрешения потому, что это ты меня подставила. Это же ты сказала, что тут свободно? А теперь хочешь поменяться? Как тебя зовут? – новенький обратился к Жене.
