Глава 1.
Орбита Кат Экама.
Свинцовые тучи, редкие, медлительные. Стремительные молнии, шьющие безжалостными, гигантскими зигзагами по кружащей воронками смерчей стратосфере. Редкие окна в рваных шапках и такая же серая бесцветная поверхность, распиленная на квадратики непонятных построек. Где-то там, в пространстве бьющейся в предсмертных конвульсиях планеты разведывательный бот, не подающий никаких признаков жизни. Сигнал с него пропал, а из минимума информации собранной роботом, ничего конструктивного выудить не удалось. Наметки… Ничего не проясняющие, наметки.
Озадачено почесав шевелюру, пошел в каюту, собираться на поверхность. Впрочем, слово собираться номинальное, в инспекционную вылазку ничего не берётся, мало того, блокируются все навыки и привычки. Новый поведенческий набор формируется в поле. Поэтому в каюту приходили прямо перед спуском, по старой доброй традиции, посидеть на дорожку.
Любой из ботаников, руку отдал бы за то, чтобы оказаться на моем месте. Никто из них ни на секунду не задумывается, насколько это опасно! Мои отчеты при возвращении кодированы и не предназначались для всех, внося ореол тайны в мою работу. Поэтому последователи стройных теорий постоянно развлекали меня своими выкладками, стараясь выведать крупицы знаний, полученных мною на практике.
Я же говорить не любил, предпочитая слушать, строго помня правило: «молчание золото». Да и ученых я не любил, мне часто приходилось видеть, негативные последствия их экспериментов. Никаких напутствий и наставлений перед отправкой я не получил. Да и зачем? Перед спуском разум – всегда стерилен.
Посадочная капсула сбросила нас с Ледой, на поверхность. Пол капсулы ушел вниз, светящейся искоркой мы падали в объятия планеты, рассекая атмосферу ровной черточкой, жмущейся к наполненной клубами тверди. Плети разрядов иступлено жалили капсулу, не принося видимого ущерба, и отступили обессилено, у нижней кромки рваных, налитых чернотой облаков. Панорама разбежалась, открывая заброшенный, посттехнический пейзаж Кат Экамы. Несколькими рывками скорость капсулы затормозилась, неудержимый пейзаж замедлился и словно задумавшись, принял в объятия летящую с небес звезду. Удар.
Глаза отчаянно моргали, смахивая выступившую после жесткого удара слезу.
– Вставай! – тянула меня от капсулы Леда. Ее глаза внимательно оглядывали меня на наличие повреждений. Так было всегда, падать с неба у нее получалось не в пример лучше. Худенькая, миловидная блондинка, одетая в рип-стоп энергик. Костюм для выживания практически в любых условиях. Синие, сосредоточенные и очень холодные глаза внимательно разглядывали меня на наличие повреждений. Я для нее ботаник, которого она вынуждена охранять. Мой ангел – без преувеличения, я был свидетелем как бескомпромиссно охранница решает задачи по моей сохранности, причем делает это любыми доступными способами. Ясность в глазах вернулась, и я внимательно огляделся.
Жесткая трава цеплялась за скудный пейзаж, уходя вглубь огромной шахтной выработки. Упавшая мачта передач разнесла несколько деревянных домиков в щепки. Оглядевшись, встал и осторожно пошел в сторону уцелевшей в металлическом буреломе избенке. Напарница скрадывала меня сзади, как хищник. Когда я зайду в дом, она будет терпеливо ожидать меня снаружи, любой по продолжительности период времени. Находясь постоянно рядом, мы практически никогда не пересекались. У каждого из нас своя задача.
Утлая, раздавленная дорога, шла от выработки, заворачивая за недалекий увал. Сегмент крыла упавшей металлической мачты покачивался и заунывно скрипел, занудным дискантом. Я вникал в пейзаж, и небольшой промежуток времени расслабленно стоял, внимательно слушая местность. Чутье подсказывало, что рядом никого нет, лишь жалкая, умирающая энергетика вокруг.
Возле дома, ракурс уродливого шрама выработки изменился, дорога спускалась вниз к огромному, покрытому ржавчиной механизму. Несколько ковшей оторвались и валялись на насыпях рядом, попадав набок. Взгляд изучающе скользнул по карьеру и зацепив кромку запорошённого пылью леса, уткнулся в потемневший проем. Выждав некоторое время, толкнул хлипкую дверь внутрь.
Запорошенный песком пол, непонятного, выбеленного химикатами цвета. Колченогий стол, для верности приколоченный к стене, с парой хаотично стоящих рядом, стульев. Настольная, покрытая пылью лампа и разнокалиберная, столовая утварь. До половины скуренные сигареты, густо натыканные в одну из кружек. Расколотый кинескоп древнего телевизора с ручкой от молотка торчащей изнутри, в неровном овале осыпавшегося крошева. Несколько распахнутых шкафчиков для одежды, у одного с корнем вырванная дверца. Комплекты рабочей одежды, сброшенные с полок на пол. Предпоследний ящик аккуратно закрыт.
Ведомый спонтанным любопытством, подошел и осторожно отворил облупившуюся дверь. Два комплекта одежды на верхней полке. Хаотично наброшенные инструменты и несколько запаянных в целлофан пищевых пайков. Взгляд зацепился за одежду, что-то в ней меня смущало. Поколебавшись, поднял аккуратно сложенные рабочие комбинезоны. За брезентом куртки торчала массивная, вороненая рукоятка. Вытащил из-под одежды револьвер и обомлел, калибр оружия был просто ужасающим! Щелчком откинул барабан, ухоженная пушка, смазанная и заряженная. Обычно, поисковики редко пользовались предметами, но здесь соблазн не оставил никакого шанса! Вернув барабан на место, ткнул кольт за ремень. Больше, ничего интересного в каморке не было.
