ДА ПРИЙДЕТ ЦАРСТВИЕ ТВОЕ…
Зима 1890 г.
В окнах забрезжил серый рассвет. Выглянув наружу отец Сергий увидел пегую морду Паши. Жеребец лениво жевал сено, время от времени отрываясь и любопытно глядя в крохотное оконце. Из ноздрей Паши шел пар. Вероятно, монахи только что вернулись и еще не успели распрячь его. Накинув медвежью шубу, Сергий вышел наружу. Морозный воздух обжег лицо. Впереди простиралась бесконечная даль, словно сливая воедино земное и небесное. Архитектурное одиночество храма побуждало играть духовные струны его обитателей. Вдали от мирского шума их мелодия становилась тоньше и, казалось, вот – вот приблизишься к обладанию тем самым высшим духовным богатством, к которому стремится каждый жрец Божий. Это чувствовали все от юных послушников до настоятеля. «Вот оно – благословенное место Господне» – в который раз подумал Сергий, окидывая взором свое творение. Тридцать лет трудился он над созданием лучшего «дома Божия». Каждый камень от фундамента до купола помнит его вдохновенный порыв, его мечту о доме, зародившуюся еще со времен босого сиротства. И вот он – дом, куда стекаются лучшие думы, дом, стремятся праведные помыслы верующих, дом, дарующий надежду и успокоение! Сергий сделал несколько шагов. Под ногами захрустел рождественский снег. Светлые помыслы в канун главного праздника зарождались исподволь, переполняя душу странной, восторженной надеждой. Послышался колокольный звон, призывая к утренней молитве, но Сергий не обернулся, только пригладил седую бороду. Сегодня он проснулся с удивительным чувством, торжественным и тревожным. Само оно отзывалось молитвой внутри него необъяснимым, непонятным единением совсем сущим: с блеклым золотом куполов под седым покрывалом небес, с далекой перспективой, лесом, худыми обледенелыми березками у тяжелых монастырских ворот, с пронзительным криком встревоженных чем-то ворон. Было ощущение, что небесные силы чудесным образом снизошли до своего служки, подготавливая его к осуществлению главного таинства его долгой жизни.
– И все это ты, Господи! – произнес Сергий, воздевая руки к небесам, словно стараясь обнять весь наполненный звенящим торжеством мир перед своими глазами. Вдруг на линии горизонта появилась тень. Сначала только расплывчатый силуэт, который можно было принять за видение, рожденное ожиданием рождественского чуда, но тень приближалась, становясь все отчетливее и больше. На мгновение Сергий отвел глаза, пытаясь понять, откуда взялась эта странная греза и есть ли кто рядом, но не увидел ничего. Храм, небольшой заснеженный дворик, старая бочка у резного крыльца и пегий Паша исчезли, только отовсюду слышался все более явственно и пронзительно, словно набат, колокольный звон. Фигура стала совсем отчетливой и словно скользила по снегу, не оставляя следов. Сергий сделал еще несколько шагов навстречу и вдруг странный силуэт остановился. Ветер дул в лицо, развевая волосы на непокрытой голове священника, но полы темно багряного плаща небесного странника не шевелились, словно ему были неподвластны законы природы. Сергий сам удивился тому, что совсем не ощущал страха. Вдруг из рукава плаща незнакомца выскользнула старая потертая книга и пятном зачернела на снегу, а сам он поднял голову и из капюшона на Сергия глянул струящийся мягкий свет. У фигуры не было лица, но этот свет завораживал, манил, словно растапливая морозный воздух вокруг.
– Подними свою книгу, добрый человек —произнес незнакомец, – и иди за мной.
Сергий наклонился и увидел, что это его первая… первая Библия, подаренная настоятелем церкви, где он воспитывался еще ребенком.
– Прости меня, Творец всего сущего. – Сергий склонил седую голову перед существом в багрянце. Он вспомнил, что потерял дорогой подарок в потасовке с другими
пострелятами и долго потом со слезами просил прощения у Бога и святых отцов.
– Встань, божий человек, – повторил странник —Не тебе каяться в грехах своих, ибо помыслы твои чисты. Идем, и увидишь ты игрехи грядущие, что застят все доныне сотворенные, и преступление великое, и рождение Нового Дня.
– За что Ты даруешь мне честь неоплатную —видеть Тебя и слово Тебе молвить, Господи?
– Я – посланник Его. И не благодари меня, ибо не честь, а знание страшное поручено мне вложить в душу твою, дабы мысли праведников, наставления их спасли царство Его от поругания.
– Повинуюсь. Я раб Его верный, – сказал Сергий, готовый внимать посланнику и идти за ним.
– Оглянись!
Сергий осторожно повернул голову в ту сторону, где раньше белели стены монастыря, а сейчас виднелась лишь пустошь. Посланник поднял свою руку и провел красным рукавом в пространстве, словно стирая пыль далеких времен. Тут же пустырь наполнился людьми и голосами, и они оказались посреди города. Покрикивали извозчики, несколько худых кляч устало тащили трамвайные вагончики, толпа мужиков, громко сквернословя, торговалась за мешок зерна, бодро прошагал строй юных кадетов – обычная городская жизнь. Никто из них не замечал ни Сергия, ни Посланца.
