Чанышев Амир и Наташа Удальцова (Лейла)
Вновь созданный мир рушится у меня на глазах…
Два дня пришлось морочить дяде голову, делать вид. Изображаться, с пеной у рта доказывать, что не в курсе в каком направлении сбежала «золотая» рыжая девчонка.
Друзья прикрыли.
Дядя поверил.
С лёгким сердцем возвращаюсь домой.
Уже на подходе, во дворе, заподозрил неладное, обнаружив калитку, распахнутую настежь.
– Не припомню ни одного дня, когда бы лампочка не горела во дворе. С какой радости она перегорела именно сейчас, когда в доме появился новый житель?
Если только… Сердце набирает обороты, пульс стучит так громко, что отдается в висках.
Врываюсь в дом, большими шагами преодолеваю расстояние до дверей собственной спальни. Включаю в комнате свет. Пусто.
Не может быть! Касаюсь пальцем прикрытого окна, с готовностью распахивается без дополнительных усилий. Свежий ветерок обдает мое уставшее лицо.
Злость топит меня.
В собственном доме живут предатели, не выполняющие мою волю.
Широким шагом направляюсь в комнату, где живут мать со старшей дочкой Лилией.
Безжалостно включаю свет.
– Пожар! Встаём! – рычу громко.
Как по команде открывают глаза, недовольно хлопают ресницами.
– Пожар! Ой! Детей буди, – причитает мать.
– Сиди. Нет пожара. Лейла сбежала. Кто из вас помог ей? Калитка, свет во дворе, окно в комнате? Кто пособник?
Обе опускают глаза в пол, молчат.
– Как тебе не стыдно? Мама! Чему учишь детей? Неповиновению собственному отцу?
– Я не виновата, – шепчет мать и по щекам бегут слезы. – Дожила, собственный сын унижает меня ради потаскушки.
– Не смей так говорить о На.., – вовремя осекаюсь, – о Лейле!
– Она не Лейла! Она не может носить это имя! – неожиданно взрывается дочь, бежит ко мне, падает передо мной, обхватывает мои колени тонкими руками, плачет навзрыд.
– Папочка, пусть она идет в город. Она нам не нужна! Пожалуйста, проживем без неё!
– Значит, это ты!? Разочаровала отца, – я зол, меня бомбит. Но понимаю, что рядом со мной не враг, а моя собственная дочь.
Моя кровь и плоть.
Мой ужасный, упрямый характер.
Друзья в шутку зовут меня Упоротым. К сожалению, дочь унаследовала эту дурную черту.
Если двойняшки Зехра и Зухра – копии матери – мягкие, нежные, уступчивые, женственные. Одним словом, настоящие девочки-девочки. То старшей было бы лучше родиться мужчиной, воином. А так намучается с ней будущий муж.
Гляжу на дочь, постепенно мое сердце согревается. Глажу ее по голове, поднимаю на ноги.
– Лиля, послушай, Лейла не замена твоей матери. Я не предаю ее память, по-прежнему люблю. Но нам надо жить дальше. Слышишь меня? Мама никогда не вернётся…
– Никогда? – слабый шепоток у меня за спиной. Оборачиваюсь. Там застыли темноволосые малышки.
– Никогда, – впервые признаюсь им. – Никогда…
Во дворе хлопает калитка. Вскидываю глаза на окно.
– Будьте здесь, – выбегаю во двор. Замираю, встречаясь взглядом с ней… с моей новой Лейлой.
Дышать нечем. От переполняющих эмоций спёрло в груди, ком застрял в горле.
Чувствую за спиной сбившееся дыхание Лили и матери. Понимаю, что не должен показывать им, как сильно счастлив возвращению беглянки.
– Ваша? – интересуются мужчины.
– Моя… Спасибо, что нашли. Сочтёмся, – пожимаю мужчинам руки. С чувством выполненного долга, уходят прочь.
– Лейла, я же просил не выходить из дома одной. Если бы потерялась?.. – в моём голосе столько боли, что девушка озадаченно глядит мне в глаза, явно не понимая, ругаю я ее или горько сожалею. Если бы потерялась, я бы страдал, – заканчиваю фразу у себя в мыслях.
Бросаю колкий взгляд через плечо. Мать с дочкой тут же исчезают за дверями дома, оставляя нас одних.
– Наташа, – шепчу девушке в ухо. – Что ты натворила? Если бы тебя нашли люди дяди Акима? – И забрали у меня, продолжаю фразу мысленно.
От моей Лейлы так вкусно пахнет, не выдерживаю, покусываю мочку ее уха. Девушка дергается, выставляет руки вперед, но я лишь прижимаю ее к себе крепче.
Сносит башню от ее запаха и близости.
– Наташа, – шепчу ей в губы мантру, сводящую меня с ума. Ее губы в опасной близости. Проигрываю самому себе – целую желанные губы девушки.
Горячо, жарко и влажно. Еще глубже и совсем перестану соображать.
Наташа вовремя вырывается.
– Прекрати! Мы так не договаривались!
– А как? – непонимающе гляжу на контуры ее красивого лица в темноте.
– Я твоя вторая жена. Не всерьёз. Когда всё закончится, ты меня отпустишь…
– Отпущу… тебя? Воровку? Вместе с краденным?
– Воровку? – голос девушки дрожит.
Снова надвигаюсь на нее, ловлю за руку. Засовываю ее руку себе под свитер. Нежные женские пальцы касаются моей голой груди.
– Ты украла мое сердце. Как же ты сможешь уйти?
– Не смейся, – голос Лейлы светлеет, в нем появляются игривые нотки, они царапают мой слух, вызывают бурю угасших со смертью жены желаний.
– Куда уж там!
Стоим с девушкой посреди двора, слушаем равнодушную тишину.
– Ты до сих пор любишь жену? – неожиданно спрашивает моя рыжая малышка.
Внутри меня всё замирает. То тут, то там рождается всплеск эмоциональных волн, подслушиваю собственные мысли. Ловлю как щуку за хвост.
Вот он, тот самый всплеск в глубинах мыслей. Океан памяти наполнен любовью к моей первой Лейле, безграничным уважением к матери моих детей.