Олд-Хилл, 1996 год
Еще не успев дотронуться до нее, я уже знал, что она мертва. И все-таки я до нее дотронулся.
Я провел пальцами по ее руке, кожа которой показалась мне чересчур холодной. Задержался на родинке чуть ниже локтя. Никогда больше она не будет увеличиваться при движениях ее руки. Никогда больше я не увижу ее, когда она открывает мне навстречу руки, чтобы заключить меня в свои теплые объятия.
Я нежно коснулся ее щеки. Никакой реакции, поэтому я усилил нажим, но ее глаза не отрываясь смотрели в потолок.
– Не бросай меня… – произнес я, качая головой так, как будто моя просьба могла что-то изменить.
Я не мог представить себе жизни без нее. Ведь мы так долго были только вдвоем.
Чтобы убедиться в том, что произошло, я затаил дыхание и стал ждать, когда ее грудь подымется вместе со вздохом. Я досчитал до двадцати трех, прежде чем выдохнул. Ее грудь так и не поднялась – ни разу.
– А что, если я поставлю чайник, мумочка? А потом мы поиграем в нашу любимую игру? Я сейчас все приготовлю… – сказал я, и слезы закапали у меня из глаз. – Мумочка, просыпайся. – Я уже рыдал в голос и с силой тряс ее руку. – Прошу тебя, мумочка, я не хочу, чтобы ты умирала. Раньше хотел, а теперь нет…
Ее тело содрогалось от моих толчков. Голова моталась по подушке, и в какой-то момент мне показалось, что она говорит мне НЕТ. Но стоило мне остановиться, как остановилось и ее тело. Последней замерла голова.
Я опустился на колени, рыдая в ее ладонь и надеясь, что мои слезы сотворят чудо. Я хотел, чтобы ее мышцы вновь ожили и чтобы эта ладонь коснулась меня. Чтобы эти пальцы пробежали по моим волосам.
Я схватил ее неподвижную руку и положил ее себе на макушку.
– Мумочка, ну скажи же… – молил я и терся головой о ее безжизненную руку. – Скажи же мне… что я твоя лучшая в мире девочка.
Черная Страна[1], наше время
Ким Стоун скрючилась за мусорным контейнером на колесиках. Через пятнадцать минут пребывания в таком положении ее ноги совершенно занемели.
– Стейс, что с ордером? – проговорила она себе в куртку.
– Пока ничего, босс, – раздалось в наушнике.
– Ребята, я не собираюсь ждать так всю жизнь, – раздраженно произнесла Ким.
Краем глаза она заметила, как Брайант качает головой. Он стоял согнувшись за открытым капотом машины, припаркованной прямо напротив объекта.
Брайант – это само благоразумие. Его осторожная натура требовала, чтобы они действовали только в рамках существующих правил, и Ким с этим соглашалась. До поры до времени. Но все они знали, что сейчас происходит в доме. И этому необходимо было сегодня же положить конец.
– Мне перебраться поближе, босс? – Голос Доусона в наушнике был полон энтузиазма.
Она уже собралась было ответить отрицательно, но тут вновь услышала его голос.
– Босс, вижу мужчину, который приближается с противоположного конца улицы. – Короткая пауза. – Пять футов[2] семь дюймов[3], черные брюки и серая футболка.
Ким постаралась пролезть еще дальше за мусорный контейнер. Она находилась на расстоянии двух домов от объекта – здесь ей удалось втиснуться между контейнером и кустом древовидной гортензии – и не могла позволить себе, чтобы кто-то ее обнаружил. Сейчас фактор неожиданности был на их стороне, и Ким не хотела, чтобы ситуация изменилась.
– Ты его узнаешь, Кев? – спросила она в куртку. Может быть, это кто-то из их старых знакомых?
– Ответ отрицательный.
Ким закрыла глаза и взмолилась, чтобы фигура спокойно прошла дальше. Третий мужчина в доме – это уже перебор. Сейчас численное превосходство было на их стороне.
– Он входит в дом, командир, – раздался голос Брайанта с противоположной стороны дороги.
Проклятье… Это означает только одно: мужчина – клиент.
Где же этот чертов ордер?
– Стейс? – Ким нажала кнопку микрофона.
– Все еще ничего, босс.
Она услышала, как дверь дома открылась и мужчины поздоровались.
Ким чувствовала, как кровь мчится у нее по сосудам. Каждый ее мускул жаждал, чтобы она распрямилась, бросилась к дому, ворвалась в него, надела наручники на находящихся в нем людей, зачитала им их права, а уже потом стала думать обо всех этих бумажках.
– Командир, надо еще немного подождать, – произнес Брайант из-за крышки капота.
Только он всегда точно знал, о чем она думает в подобные моменты.
Стоун нажала на кнопку, дабы подтвердить, что услышала его.
Если она войдет без ордера, то дело, скорее всего, никогда не дойдет до суда.
– Стейс? – повторила Ким свой вопрос.
– Ничего, босс.
Инспектор услышала в ее голосе отчаяние и поняла, что Стейси так же жаждет дать правильный ответ, как она сама жаждет его услышать.
– Ладно, ребята. Переходим к плану Б, – произнесла Стоун в микрофон.
– Что это за план Б? – услышала она голос Доусона в наушнике.
– Играем прямо с листа, – ответила Ким, выпрямляясь.
Она выбралась из куста гортензии и потопала ногами, чтобы восстановить кровообращение. После этого провела рукой по своим черным джинсам – на тот случай, если на них остались следы древесного сока, – и с целеустремленным видом прошла по тротуару перед фасадом дома, как будто не выбралась только что из соседнего палисадника. На ходу она спрятала микрофон под волосами.
