– Привет, мой дорогой! Что это, ты встречаешь нас закрытой калиткой? – с нотками утомленного сарказма в голосе сказал я, проходя во двор.
– Да замотался…, – буркнул Николай, как обычно, нечленораздельно. Он стоял полубоком, покосившись одним плечом вверх, лицо подергивалось в страдальчески затравленной гримасе, как будто, он вовсе никого не ждал и его застали врасплох за тем, что он закапывал в саду труп убитого тестя.
Трудно сказать, как он выглядел.
Приходя в гости к владельцу собственного дома, вы обычно ожидаете увидеть радушного добряка-хозяина, одетого, как-то по-домашнему, уютно.
Только длительное знакомство сдержало меня от того, чтобы не отшатнуться от Николая, когда он полез в приветственные объятия. Руки и лицо его были перепачканы не то землей, не то пылью, на рукавах паутина и древесная труха, штаны были словно жертвой пробежки на коленях по пересеченной местности, а потянутая и рваная, когда-то спортивная кофта, скорее походила на подобранное где-то на мусорнике одеяние, от которого избавился бомж.
– Привет, друг мой, – хмыкнул Николай с нервическим смешком, передающим всю сложность и нелепость его положения, хотя вряд ли он сам вкладывал это значение в свое смехоподобное хрюканье.
– Привет, Светочка! – приветливо кивнул он моей жене. – Проходите, только на площадке ещё ничего не готово. Я сейчас принесу раскладной стол.
Мы прошли по бетонной дорожке вдоль дома, обогнули его и вышли на задний двор, где притаилось сооружение, именуемое хозяевами «летней беседкой».
В центре этой летней зоны отдыха возвышалось огромное ореховое дерево. Никто никогда не заботился о его эстетическом развитии, то есть не формировал крону и даже с трудом представлял, что это нужно делать, и потому, крона его была чрезвычайно огромна и раскидиста, что возмутительным образом напрягло корневую систему так, что дерево наклонилось, и угол наклона был достаточно критичным, крона почти ложилась на крышу дома, и у каждого здравомыслящего человека возникала паника от мысли, что малейшие прихоти стихии могут повалить дерево и оно непременно разрушит половину дома. Но хозяев это нисколько не беспокоило, трудно сказать по каким причинам…
Вокруг дерева в землю была вмята тротуарная плитка, образовывая прямоугольную площадку с неровной поверхностью: два на четыре метра. С двух сторон, левой и тыльной, площадка имела подобие стен из, где-то героически украденных, древних оконных ставень. По фронту и справа площадку окаймлял самодельный штакетник.
На сварной конструкции из уголка держалась незатейливая кровля этого самобытного сооружения, накрытая потрескавшимся шифером. Естественно, что кровля, как и площадка, обнимала со всех сторон огромный ствол орехового дерева, со всеми вытекающими из данного проектного решения обстоятельствами и, разумеется, ощущениями тех, кто находился в этой беседке во время дождя или ветра.
Беседку от задней стены дома отделяло не более двух метров, которые были организованы в подобие садовой дорожки из также косо вмятой в землю тротуарной плитки. Этот проход между домом и беседкой упирался в старательно захламлённые сараи, где были свалены дрова для мангала и всё то, что, по представлениям Николая, могло пригодиться в хозяйстве, то есть всякая мусорная дрянь, возбуждающая у непосвященного человека недоумение и брезгливость.
В беседку от дома была подведена вода, и слева, в углу, стояла мойка, рядом кухонный стол, над которым висел шкаф для посуды. По центру задней стены возвышался комод 30-х годов ХХ века, который был особой гордостью хозяйки дома, с пулеметной категоричностью повествующей о том, как она раздобыла его у знакомых, которые хотели совершить преступление, уничтожив это сокровище, порубив его на дрова.
Слева от дерева, которое, как уже говорилось, было центром беседки, в летнее время устанавливался обеденный стол, а справа – журнальный столик и два креслообразных стула, образца садовой мебели советских времен.
Функционировала эта рекреационная зона только в теплое время года, кофе – заснеженным утром или барбекю – солнечным морозным зимним днём, – не практиковались и преследовались хозяйкой дома как инакомыслие.
Сейчас был март, но погода, на удивление, радовала ранним теплом. Третьего дня весеннее солнце было столь изумительно ласковым, а воздух так соблазнительно пронизан бодрящей весенней свежестью, что возникло желание встретиться на летней площадке, знаменуя её раннее открытие. Мы оперативно купили мясо и отправили его в маринад, заготовили бутылочку виски, но наступивший день принес разительный погодный контраст: утро приветствовало нас снежным покровом. К счастью, отступать мы не стали.
На проходе между домом и беседкой Николай установил переносной металлический мангал и уже соорудил в нем горку из дров. Вскоре он, натужно кряхтя, появился с плоским большим чемоданом, который путем нехитрых манипуляций превратился в шаткий раскладной стол, где вскоре возникли шампура и судочек с замаринованным мясом.
Замысел состоял в том, чтобы мы приехали пораньше, до возвращения Галины, хозяйки дома, с работы и предприняли все меры к тому, чтобы к её появлению шашлык был бы уже готов.
