- Ольдер…
-Да, милая.
-Нам нужно поговорить.
-Обязательно сейчас?
-Да.
-Ну, хорошо, говори. – Маг отложил амулет, над которым работал и повернулся к жене.
-Помнишь… когда я к тебе пришла…
-Как же я могу забыть… - Ольдер постарался подавить тяжелый вздох.
-У меня было условие… если я решу уйти… ты сам скажешь… это слово.
-Ты… решила уйти? –боясь поверить в услышанное, Ольдер поднял изумленный взгляд.
-Да. Скажи слово, – Наклонив голову, чтобы муж не увидел боль и горечь в ее глазах, жена ждала ответ.
-Дайра… - Замялся Ольдер. – Ты хорошо подумала?
Нет, отговаривать её магу вовсе не хотелось. Он и сам давно понял, какую несусветную глупость сделал, взяв второй женой девушку, в которую был когда-то влюблен. После того, как маг объявил об этом решении Зайнире, его уютный тихий домик превратился в ад. Раньше, Ольдер, поспешно справившись с делами, как на крыльях летел к семейному очагу. А едва войдя в огороженный высоким забором тенистый садик, и рассмотрев мягкий свет окон, за которыми его ждал вкусный обед, заботливое внимание жены и лепет крошки сына, чувствовал, как в душе разливается тихая отрада.
Каким же болваном он был, вообразив, будто две любящие женщины лучше, чем одна.
Когда в доме была только одна жена, маг даже представить не мог, что, вернувшись с работы, может не получить горячей еды или чистой рубашки. Все всегда было готово к его возвращению, все ждало хозяина на своих местах, и мягкие подушки на ковре под ореховым деревом, и охлажденный взвар с листиками мяты.
Однако в первое же утро после свадьбы с Дайрой Ольдер впервые не получил ни горячего взвара, ни сытного завтрака. Ошеломленно постояв на кухне возле холодного очага, маг отправился в комнату Зайниры, выяснять, в чем дело. И получил вежливое сообщение, что у неё ночью капризничал ребенок, она не выспалась, а потому не может приготовить завтрак.
Лишь едва уловимое ехидство скользило в широко раскрытых невинных глазах, когда Зайнира задала ему законный вопрос, а почему бы завтрак не приготовить молодой жене? Ведь ей не приходится возиться по ночам с малышом.
Ольдер прекрасно сообразил, что это саботаж, однако попытка уличить жену привела к потоку слез и предложению потрогать ручки ребенка. Ольдер потрогал и убедился, женщина права, малыш немного горячеват. Он немедленно бросился за снадобьем и попал в облако ядовитого черно-сизого дыма, валящего из кухни. А выскочив на террасу, обнаружил кашляющую Дайру с ведром воды в руках. Оказалось, она растопила очаг, чтобы сварить взвар, и пошла за водой. А когда вернулась, не смогла войти в кухню, полную дыма.
Целых два звона ему понадобилось, чтобы обнаружить в дымоходе обугленную дохлую ворону, проветрить дом и снова растопить очаг. На службу в тот день Ольдер так и не попал. Пришлось вначале накастовать несколько бочек воды, а потом колоть дрова, так как неожиданно оказалось, что наколотые закончились. А потом помогать Дайре, греть воду и отмывать въевшуюся в стены и мебель копоть и запах гари. Затем нужно было отмываться самим и стирать одежду. Обед, разумеется, тоже опоздал, а уж на то, чтобы сготовить ужин ни у кого из молодоженов просто не осталось сил. Как и на супружеские нежности.
На следующее утро Ольдер встал пораньше и провел с Зайнирой разъяснительную беседу. Надеясь, что к вечеру в доме восстановится мир и покой.
Как бы ни так. Вот уже больше полугода они живут вместе, и за все это время Ольдер не припомнит ни единого дня без неприятного сюрприза. Кашу ему довелось отведать и недоваренной, и подгорелой. И пересоленной, и переперченной, и заправленной таким количеством масла, что невозможно в рот взять. Про приторно сладкий мясной суп и кусочки соленой рыбы и чеснока в ягодных пирожках маг и вспомнить без содрогания не может.
Бельевые веревки, на которые Дайра развешивала выстиранное белье, неожиданно рвались, новая кастрюля начинала течь, а в постели магички обнаруживался то уж, то паук, то куча муравьев. Или и того хуже, то мирный домашний кот ни с того, ни с сего, изодрал лучшее платье молодой жены, то на её гребень неизвестно откуда попала смола и она не может разодрать свои густые рыжие локоны. Зайнира категорически отвергала все обвинения магички, и в отместку упрекала Дайру в привороте чужого мужа. Шумные скандалы каждый день сотрясали их домик, еще недавно бывший таким уютным. Ребенок, завидев отца, больше не тянул к нему ручки, а начинал испуганно хныкать.
Ольдер попытался разговаривать с Зайнирой по-хорошему, ничего не вышло. Женщина упрямо твердила, что ни в чем не виновата. Тогда он, сдури, конечно, решил ее наказать. До сих пор по спине мурашки бегут от того воя, который она подняла, получив приказ не выходить из своей комнаты. Все соседи переполошились.
Нынче встречая на улице мага, они смотрят с нескрываемым осуждением, а ведь еще полгода назад относились очень уважительно.
И вот теперь Дайра сама просит его выгнать её из дома. По аганским законам достаточно сказать жене одно слово, чтобы она собрала вещи и ушла. И считала себя с этого момента совершенно свободной от всех обязательств. Ольдер прекрасно понимал, то, что она предлагает, единственный выход для них. Но природная порядочность и чувство вины перед девушкой за недостаточную твердость характера не позволяли сказать знаковое слово.
