Глава 1
СКВЕРНАЯ ПОГОДА, МОСТ И… ПРИЗРАК
«Случайности случаются.
Неслучайности — тем более!»
NN
Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет!
Да ладно!
Вот я вроде никогда глупостью не страдала, всегда отличалась рассудительностью, тем не менее — стою у обледеневших ступенек моста и прикидываю, как буду покорять эту сияющую в свете единственного фонаря «вершину».
Можно, конечно, пойти по присыпанной песочком автостраде — все равно ни одной машины, гололед лучше всяких предупреждений МЧС отговаривает автомобилистов остаться дома, — но потом придется лезть через ограждение, потому что конечной целью моего путешествия является не шоссе, а середина пешеходного перехода.
Именно там ровно год назад остановилась старенькая "ауди" Макса.
Тогда тоже был гололед, пострашнее сегодняшнего — город напоминал декорации к фильму об апокалипсисе, — и также МЧС предупреждало.
И я предупреждала. Умоляла не ехать. Макс лишь смеялся, говорил, он осторожный, практически пугливый водитель: при первом заносе сразу на край дороги, размышлять о превратностях судьбы и звонить любимой жене. Шутил, что не может оставить свою принцессу на бобах!
Принцесса. Ни принцессы, ни бобов, одна гусыня осталась. Или это другая сказка?
Я заставила себя глубоко вздохнуть. Размазав перчаткой слезы по искусанным морозом щекам, вцепилась в обледеневшие перила и приступила к восхождению. Стоптанные подошвы сапог скользили, ноги разъезжались.
«…На красных лапках гусь тяжелый,
Задумав плыть по лону вод,
Ступает бережно на лед,
Скользит и падает…»**
Ох ты!..
Поза жирафа на водопое, ну, или разъехавшегося штатива для фотоаппарата не самая удобная, но лучше так, чем фэйсом об лед. Вот что бывает, когда помогаешь чужим, не в меру умным детям разучивать Александра Сергеевича, а потом никак не можешь выкинуть надоедливые строчки из головы!
И-и-и, выдохнули, обрели точку опоры.
«…Скользит и падает;
веселый…
Мелькает, вьется первый снег,
Звездами падая на брег!»**
А я, упрямо сжимая в руке сумку и еще утром купленные в палатке первоцветы, ползла вверх. С грациозностью слона, неожиданно решившего встать на коньки, преодолела последние ступеньки.
Вот оно, то самое место.
Остатки моего оптимизма точно порывом ледяного ветра сдуло.
Пришла.
Тусклый фонарь, единственный работающий на весь мост. Темный венок и табличка с фото, намертво прикрученные моими стараниями к ограждению у его подножия.
С точки зрения некоторых людей — ненужные напоминания, которые угнетают прохожих. Ведь похоронен человек на кладбище, зачем засорять место его гибели траурной мишурой?
Так считали мои друзья (за год их стало заметно меньше, честно говоря, их совсем не осталось, Анюта не в счет). Так думали родители Макса. Но, как люди интеллигентные и набожные, свекор со свекровью молчали, предпочитая не говорить о сыне и в упор не замечая меня, живущую прямо у них под носом в небольшом коттедже, бывшей летней кухне, щедро подаренной на нашу с Максом свадьбу. Может быть, они таким способом стараются забыть? Возможно.
Я не знаток психологии, но в одном точно уверена: пусть делают что хотят, но я забывать ничего не хочу! И более того — боюсь забыть! Поэтому каждый вечер после работы иду сюда, поднимаюсь на мост, смотрю на реку внизу, на проклятое ограждение, которое остановило машину, но не спасло Макса. Вспоминаю наш последний вечер, его лицо… Иногда мне кажется, что я вот-вот его увижу.
Две свежих розы на заледеневшем асфальте неожиданно привлекли мое внимание. Желтые с розовой каймой — любимый цвет свекрови. Неужели Марина Дмитриевна и Анатолий Иванович? Первый раз за год?
Определенно, сегодня необычный день!
Я покосилась на зажатый в руке букетик.
Белые бутоны подснежников, приоткрывшиеся в тепле офиса, плотно свернулись на холоде.
Когда я их увидела за стеклом цветочного киоска, на секунду почувствовала себя героиней сказки «Двенадцать месяцев». Подснежники в декабре! Еще больше меня удивила реплика девушки-флориста, продававшей это чудо в одном единственном экземпляре. В ответ на мой вопрос о цене, она сказала нечто немыслимое с точки зрения любого адекватного продавца: «Давайте сколько не жалко!», а потом отказалась брать протянутую пятисотку. И сотку. Когда девушка наконец-то забрала пятьдесят рублей за невероятное весеннее чудо, меня начала мучить совесть.
Однако не взять цветы я не могла. Завладев любимыми первоцветами Макса, которыми он задаривал меня каждую весну, я поблагодарила неправильную продавщицу и направилась к двери.
«Девушка! — неожиданно раздалось за спиной. — Подождите!» Флорист нерешительно топталась в шаге от меня. «Наверное, вам это покажется странным… — пробормотала она, — но женщина, которая принесла подснежники, просила передать девушке, которая их купит, вот это!» — и сунула мне в ладонь клочок бумаги.
Внутри была коротенькая записка: «Там, где заканчивается одно, начинается другое».
Чуть ниже что-то вроде стишка:
«Не важно место,
Не важно время,
И тело не так уж важно,
Главное помни, что тебя туда привело!»
Как ни глупо это звучит, но от этих не слишком складных строчек у меня навернулись слезы, было в них что-то такое… что задело в душе немного утихшую боль и тоску, заставило вспомнить другой неумело написанный стих…
