ГЛАВА 1, в которой я знакомлюсь с ректором столичной Академии магии
Хельга
Снег идёт? Опять? Плохи мои дела. Может, я ошиблась? Я сосчитала до ста и с жалкой надеждой выглянула в окно. Нет. Метель, насмешливо подвывая, завивалась белыми вихрями. Двор за несколько минут стал одним глубоким сугробом. Значит, придётся чистить снег?
Я с тоской посмотрела на весёлый огонь в печке, на закипающий чайник, на старенькие часы с желтоватым циферблатом и кривой птицей, выскакивающей каждый час из пыльной дверцы.
Хотела посидеть на высокой табуретке у щелястого стола, припивая горячую воду из глиняной кружки, погрызть кусочек чёрствого хлеба и полистать толстую книгу древних легенд о прекрасных рыцарях и нежных девах, её мне дал почитать священник, хороший человек, нежадный. Там ещё и картинки есть. Вчера не успела рассмотреть.
Но не бывать этому. Вместо уютного утра, проведённого с книгой, будет снежное - с лопатой в руках и миллиардами снежинок. Придётся выйти на мороз в тоненьком пальтишке и дырявых башмаках. Если начну чистить снег утром, может, к полудню сгребу всю эту снежную гору? Иначе дядя будет ругать меня на чём свет стоит. Впрочем, и я, и злой старик знали, дело было не во мне и не в моей мифической лени, о которой дядька мог рассказывать любому слушателю часами. А просто снег шёл несколько раз в день, и только я убирала дворик, как опять заметало все тропинки.
Я поёжилась на обледенелом крылечке прежде, чем ступить в снежный холмик, появившийся вместо ступенек. До чего же холодно! Позавидуешь адскому пламени. Плаща тёплого у меня не было. Про сапоги думать нечего. Взять негде. Дрожа и стараясь не попасть мимо узкой тропинки, я скользнула к сараю за лопатой. Но и на дорожке ноги увязали по щиколотку. Пришлось останавливаться и вытряхивать снег из башмаков, держась одной рукой за ветку яблони. Но следовало поторопиться. Хоть я и чувствовала, как снег леденит ноги, забиваясь в дыры, поспешила дальше. Я не оглядывалась на наш крошечный домик, такой притягательный и уютный в сильный мороз. Запах дыма разбавлял морозную сырость, делая вьюжную стихию приручённой, но это была иллюзия.
Хватит перебирать фантазии, нужно расчистить двор, если не хочу остаться голодной. Дядя норовил за любой промах лишить меня обеда. Балагур и пустозвон для чужих, для меня он был жестоким деспотом. И каждый день напоминал, что если бы не он, жить бы мне в приюте.
Как только я вошла в сарай, сквозь щели в стенах вдруг пролился яркий свет. Я замерла, любуясь золотистым сиянием, превратившим нашу убогую сараюшку в прекрасный зал из волшебной сказки. Солнце всё-таки выглянуло, но надолго ли? Может, произойдёт чудо, и закончится ужасный снегопад?
Взяв тяжелую лопату, я собралась уходить, но услышала какой-то шорох. Мурашки пробежали по спине. Опять крысы. Боюсь этих усатых хвостатых созданий больше всего на свете. До чего отвратительны их чёрные глазки-бусинки, лапки в пять пальчиков, крошечные, как у сказочного человечка, буроватый мех и длинный голый розовый хвост. Гадость! Меня передёрнуло.
Выставив перед собой лопату, я на цыпочках пробиралась мимо наваленных кое-как дров, скорее к двери. Солнечные зайчики прыгали на поленьях. Впервые за бесконечный месяц зимы даже в этом уголке было светло.
Крыс не было. И только я хотела поблагодарить всех святых, как споткнулась. На земляном полу лежал человек, кровь проступала на рубашке неровными пятнами. Или не кровь? Цвет у пятен был фиолетовый. Сок черничный? Странно…
Он бормотал что-то. Но слова разобрать было невозможно. Вроде, на каком-то другом языке говорил. Чужак? В нашей деревне? Невидаль… А если помрёт? Старейшина деревни-Кешель будет недоволен. Опять из города полицейские приедут, как прошлой зимой, когда в лесу потерялся мальчонка трактирщицы Олгетты. Суровости полицейских приходилось опасаться больше, чем демонов, которых никто никогда не видел. Но именно рогатыми из преисподней у нас пугали ребятишек. Поговаривали, что демоны есть в столице. Но я там не была никогда. Может, эти россказни и были правдой, но мне они казались чистейшей выдумкой.
- И что с вами делать? - присела на корточки возле него, бросив лопату на пол к двери.
Без сознания чужак, значит, не опасен. Из благородных, наверное, черты лица правильные: тонкие брови сошлись на переносице, будто, он что-то вспоминал. Ноздри подрагивали, нос был бы совершенным, если бы не крошечная горбинка. Тонкие губы он то прикусывал, то приоткрывал, чтобы прошептать ещё одно непонятное слово.
Точно из дворян, чёрные волосы ниже плеч, крестьяне обрезали их коротко. И одежда, хоть и рваная, в крови, а с вышивкой, камнями украшена недешёвыми. Правда, плаща нет, зато расстёгнутые камзол и жилет так и блестят на солнышке. Штаны из чёрного бархата порвались, но сапоги красивые. Наверное, дороже всей нашей деревни стоят: кожа мягкая, блестящая, огоньки драгоценных камней выглядывали из завитков золотой вышивки.
- Кто вы? - спросила я у него.
Зря, конечно, не ответит, без памяти он. Но помочь как-то надо.
