Нелли вон дер Хрифт
(мистрис Адульфо Санчец из Монтерея)
Наконец-то, после стольких долгих лет, я имею удовольствие снова представить вам моего «Принца Отто», которого вы, вероятно, помните еще совсем крошечным, не больше тех нескольких листков заметок, которые были написаны для меня вашим милым почерком. Увидев это имя, вы, вероятно, перенесетесь мысленно в старый деревянный дом, снизу доверху обвитый ползучими растениями и вьюнками и представлявшийся неразлучным с тем запущенным густым садом, среди которого он, казалось, вырос, как в лесу вырастает гриб; а между тем в молодости этот дом был смелым мореплавателем, и в свое время он обогнул мыс Горн, конечно, в разобранном виде, во чреве, то есть в трюме, корабля, где он слышал над собой и топот ног, и крики матросов, и призывный свисток боцмана, и иногда даже громовой голос командира. Оно напомнит вам и неописуемых бесчисленных обитателей этого дома, теперь рассеявшихся в разные стороны: двух лошадей, собаку, четырех кошек и котят, из которых один, другой, а быть может и несколько, заглядывают даже теперь вам в глаза, в то время как вы читаете эти строки; и бедную даму, столь несчастливо сочетавшую свою жизнь с автором этих строк; и маленького китайчонка, который теперь, быть может, насаживает червя на свою удочку где-нибудь на берегу реки в стране цветущих садов; а главным образом оно напомнит вам того шотландца, который тогда был при смерти, как все полагали, и для которого вы так много сделали, неустанно поддерживая в нем бодрость духа и стараясь заставить его вести себя как подобает.
Вы, я думаю, должны еще помнить, что он был преисполнен непомерного честолюбия и множества самых смелых планов, которые он собирался осуществить, как только к нему вернется здоровье; вы, вероятно, не забыли, что он собирался заработать целое состояние, что он должен был отправиться в дальнее путешествие, должен был испытать и пережить и заставить других испытать и пережить вместе с ним бесчисленные восторги, и в том числе создать настоящий шедевр из «Принца Отто».
Я не могу согласиться с тем, что мы окончательно разбиты по всем пунктам. Нет! Помните, мы тогда вместе с вами читали историю Брэддока? Припомните то место, где его, умирающего, приносят с поля сражения, на котором он потерпел жестокое поражение, и он дает себе слово впредь поступать умнее и лучше. Это место всегда будет трогать мягкие благородные сердца, и они с умилением будут читать трогательную предсмертную речь злополучного героя, достойную более счастливого полководца. Я напомнил вам об этом, потому что я тоже стараюсь подражать Брэддоку: я все еще надеюсь вернуть себе здоровье, и все еще намереваюсь и мечтаю, не так – так эдак, создать, если не в этой, то в следующей моей книге, настоящий шедевр, поистине образцовое произведение, которым я остался бы вполне доволен, и все еще надеюсь, не теперь, так после, увидеть еще раз ваше дорогое лицо и пожать вашу милую ручку.
А тем временем этот маленький бумажный странник, этот смелый маленький путешественник отправляется вместо меня в дальний путь через безбрежный океан, через долы, через горы и, совершив весь свой длинный путь, дойдет наконец до ваших дверей и принесет вам мой сердечный привет в Монтерей. Примите его, прошу вас, ведь он пришел к вам, этот маленький бумажный вестник, из дома, где, как и у вас, собраны кое-какие забытые обломки нашей милой совместной жизни в Окленде; из дома, где, несмотря на его чужестранное название и на его отдаление, вы горячо любимы.
Глава 1
Принц отправляется искать приключения
Вы напрасно стали бы искать на карте Европы исчезнувшее с лица земли маленькое государство Грюневальд, минимальную частичку Германской империи, независимое княжество, игравшее в продолжение нескольких столетий свою маленькую роль в раздорах европейских держав и в конце концов, когда пробил его час, благодаря умствованиям нескольких лысых дипломатов исчезнувшее бесследно, как ночной призрак поутру. Менее счастливое, чем Польша[2], оно не оставило по себе ни славы, ни сожалений, и даже сами границы его стерлись и забылись.
Это была страна холмистая, почти сплошь поросшая густым зеленым лесом. Многие реки брали здесь свое начало. В зеленых долинах Грюневальда они вращали множество мельниц для счастливых жителей этой страны, в которой был всего только один город и множество живописных деревень, селений и деревушек, раскинувшихся повсюду, по долинам и по холмам, сползая по их крутым склонам так, что крыши домов громоздились одна над другой в несколько ярусов. Сообщение между городом Миттвальденом и многочисленными деревушками и селениями поддерживалось с помощью высоких крытых мостов, перекинутых через большие, глубокие и бурливые потоки и реки. Шум водяных мельниц, плеск и рокот стремительно бегущих вод, живительный запах свежих сосновых опилок, тихий шелест и аромат, приносимый на крыльях легкого ветерка, дувшего между рядов бесчисленной армии горных сосен, догорающий костер, разведенный охотниками, глухой стук топоров дровосеков, работающих в лесу, непригодные для езды дороги и свежая форель, только что пойманная в реке на ужин, и этот ужин в пустынной, опрятной, но несколько темной зале деревенской гостиницы, несмолкаемый щебет и пение птиц и тихий вечерний звон колоколов деревенских церквей – вот те воспоминания, какие увозил из Грюневальда путешественник, побывавший в этом лесистом уголке Европы.
