Республика Саха. Наши дни.
– Сылгы, якутская лошадь. – Пожилой мужчина в церковной рясе наглаживал лохматую гриву животного. Это был архимандрит Иаков, ответственный за здешний приход. Ему было немногим за шестьдесят. Высокий и статный. Короткие седые волосы, сокрытые под зимней шапкой, густая белесая борода по грудь и усталые серо-голубые глаза. Лицо уже десяток лет как покрылось глубокими морщинами, но душа по-прежнему была молода, и это чувствовалось в каждом произнесенном им слове:
– Удивительные создания. Не перестаю восхищаться. Посмотришь на них: будто обычные пони, но глаза… В них истинная сила, ярость, упорство. Знаешь, они способны выживать даже при минус шестидесяти. Здесь такие морозы частенько бывают. Выносливые, неприхотливые. Светлые создания.
– Нет, я не знал, – недовольно фыркнул другой мужчина, стоящий поодаль. Это был протоиерей Матфей Агеев, секретарь по межрелигиозным отношениям православной церкви. Он был на десять лет младше своего спутника, но почтенный возраст уже тоже брал свое, проявляясь седыми вкраплениями и морщинами. Худощавого телосложения, среднего роста. Каштановые волосы с проседью были аккуратно зачесаны и собраны в небольшой хвост на затылке. Подстриженная борода, острые черты лица и хитрые карие глаза. Словно взгляд хищника, выслеживающего жертву на водопое. Проведя всю жизнь в Московской епархии, он был всецело пронизан духом столицы и всячески старался молодиться. По крайней мере, настолько, насколько позволяло его высокое положение. В черной зимней рясе, утепленной ватником, и с огромным золотым крестом на груди он заметно выделялся на фоне снежных пейзажей. – Как и не знал, что епископ пришлет тебя, Иаков. Почему он сам не явился?
– Не могу знать, – голос старца звучал успокаивающе и размеренно. – Полагаю, у меня сложилась определенная репутация, как человека широких взглядов.
– Серьезно? – Матфей вплотную приблизился к нему. – Иаков, у тебя репутация человека, который поддерживает жуликов и шарлатанов, выдающих себя за целителей и помеченных перстом Божьим.
– Я не считаю их жуликами, – возразил Иаков. – И в прошлый раз я искренне надеялся, что ты, мой друг, иерей Матфей Агеев, как приближенный к патриархату, поддержишь мою позицию, – он многозначительно посмотрел на товарища.
– Я теперь, кстати, протоиерей, – многозначительно сообщил Матфей. – И нет, протоиерей Матфей Агеев такую ересь не поддерживал и не поддержит. Андрюша твой просто пьяница и шарлатан!
– Отец Иаков! – в паре метров раздался голос юного коневода и прервал разговор двух стариков. – Упряжки готовы, можно выдвигаться.
– Ладно, старик, признай, ты же шутишь, правда? – Матфей вопросительно посмотрел на Иакова.
– Этот монастырь находится далеко в горах. – Иаков был спокоен и хладнокровен, словно не замечая нападок товарища. – В сорока километрах к востоку, по старому Колымскому тракту. Дальше дороги просто нет.
– Должен же быть способ? – старик упорно не хотел верить в услышанное. – Его же как-то строили? А служители? Как они туда добираются? Где берут воду, еду?
– Сылгы, – улыбнулся Иаков. – Наш проводник, Кирилл, каждый месяц снаряжает туда повозки. А до того – его отец. А раньше – дед.
– Да, святой отец, – подтвердил слова архимандрита молодой извозчик. Юноша довольно крепкого телосложения был одет в теплый ватник, а на увесистом поясе поверх него была намотана веревка, подвязаны топорик, карабины и ряд инструментов.
– Серьезная подготовка! – Матфей взглядом указал на инвентарь Кирилла. – Нам что, все это понадобится?
– Лишним не будет, отец, – с улыбкой ответил юноша. – На пути всякое бывает: разломы, завалы, порой что-то ломается. Так что мы с Димкой все с собой таскаем. Чтобы никаких сюрпризов и точно по часам. На кону продовольствие для всей обители! Это дело во славу Божью!
– Да, – словно вынужденно согласился Матфей. – Так и что, часто вы туда мотаетесь?
– Настоятельница не любит незваных гостей, – продолжал извозчик. – Поэтому продовольствия и письма доставляем лишь раз в месяц, в первых числах. Матушка лично встречает и благословляет каждый наш визит.
– Ну в этот раз мы планируем нарушить традицию, – скептически заметил Матфей. – Не думаю, что Антония обрадуется.
– Обрадуется, – возразил Иаков. – Мы с благой вестью: послушница София жива.
– Если это можно назвать жизнью, – Матфей продолжал свой ворчливый тон.
– Что за вздор! Конечно, жизнь, – возразил Иаков и склонился ближе к собеседнику, подальше от чужих ушей. – С Божьей помощью все наладится!
Матфей также решил немного сбавить тон:
– Она спятила, Иаков! Сколько добираться пешком до монастыря? Два дня, три? Босая, в драном подряснике, обмороженная и явно не в себе. Вбежала в это село и устроила шоу!
– Мы не знаем всех обстоятельств, Матфей, – пытался оправдать девушку архимандрит.
– Иаков, Иаков! Она спятила! Или, как говорит наш католический друг, в нее бес вселился, да и Бог бы с ней. Но ведь сейчас у всех телефоны, камеры. Весь интернет гудит монахиней, которая с горящими глазами верещит на латыни посреди ошалевших зевак. И ладно бы она молитву читала или имена святых называла, так нет же, наша послушница призывает к поклонению змею и сатане!
