Глава первая.
НАТАЛИ
(швейцарское происшествие без антракта)
Действующие лица:
Наталья.
Долгоруков.
Лето 1868 года. Панорама Берна. Плеск речной волны. Кафе. За одним из столиков восседает мужчина лет пятидесяти, тучный, представительный – Петр Владимирович Долгоруков. Он пьет чай и читает газету. Рядом с ним, спиной к нему находится изящная, высокая брюнетка.
ДОЛГОРУКОВ (в сторону). Нет, вы только посмотрите, господа, что он пишет, этот негодяй и оборотень – Шура Герцен: «Читая этот чудовищный, неистовый, уголовный Carmen horrendum, надо иной раз невольно класть книгу, чтобы прийти в себя от ужаса и омерзения. Вы покидаете тут весь человеческий мир: это другие животные, другие гады, лишенные всего человеческого, кроме способности доносить, раболепствовать, красть и делать зло ближнему…И эти-то доносчики, сводники, ябедники, палачи, пытавшие друзей и родных…казнокрады, взяточники, изверги с мужиками, изверги с подчиненными составляют почву настоящих русских бар»…
Чудовищный, неистовый…класть…Вот грамотей и лицемер. В глаза он восторгается и хлопает меня по плечу, говорит: «Ты лучший в мире публицист и журналист». Пользует тебя в своих газетах. А за глаза?..Ничего, пусть только теперь попробует обратиться за помощью, попросит статейку черкануть. Отбрею, так его отбрею. Спрашивается, кто помог ему с созданием «Вольной русской типографии» в Швейцарии, кто оформил его гражданство в этой стране и дал денег на издание его «Колокола»? Кто ему делал тиражи его «Колокольчика»? Кто? Конечно, я, князь Долгоруков. Всё тебе припомню, Шура, в порошок сотру. «Колокол» закрою сегодня же.
НАТАЛЬЯ. Простите, можно взглянуть?
ДОЛГОРУКОВ. Да, сударыня, конечно (протягивает газету Наталье). А? Как вам?
НАТАЛЬЯ. Подождите, дайте прочитать.
ДОЛГОРУКОВ. Конечно. Честь имею представиться. Долгоруков Петр Владимирович, князь.
НАТАЛЬЯ. Очень приятно. Кавалерова Ольга Сергеевна.
ДОЛГОРУКОВ. Кавалерова? Странно. Первый раз слышу. Вы проездом в Берне?
НАТАЛЬЯ. Да. А как вы догадались?
ДОЛГОРУКОВ. Появление такой красавицы здесь – это большое событие.
НАТАЛЬЯ. Спасибо.
ДОЛГОРУКОВ. Мы встречались с вами в Санкт-Петербурге?
НАТАЛЬЯ. Исключено.
ДОЛГОРУКОВ. Что вам заказать? Руководите мной, руководите. Вино, шампанское? Или что-нибудь покрепче? Есть жаркое также изумительное из индейки.
НАТАЛЬЯ. Благодарю, не надо ничего. Мне хотелось крепкого кофе без сахара. И я его уже пью.
ДОЛГОРУКОВ. Вот, пожалуйста, сыр швейцарский, самый лучший, шоколад. Угощайтесь.
НАТАЛЬЯ. Вот от сыра не откажусь.
ДОЛГОРУКОВ. И где же вы остановились в Берне?
НАТАЛЬЯ. Петр Владимирович, а вы слишком любопытны.
ДОЛГОРУКОВ. Виноват. Я прошу прощения.
НАТАЛЬЯ. Нисколько вы не изменились. Неисправимый светский шалун. Не зря мне говорили так про вас. Проказник.
ДОЛГОРУКОВ. Кто? Кто говорил вам это? Александр Герцен? Этот незаконнорожденный. Вы знаете, родился он в семье помещика Ивана Яковлева, происходившего от Андрея Кобылы, как и Романовы. А матерью его была шестнадцатилетняя немка Генриетта. Брак их не был оформлен и Шурка получил фамилию, придуманную отцом – Герцен. Что означает «сын сердца»
НАТАЛЬЯ. При чем здесь Герцен? Слава-то бежит впереди вас. И по России, и по Европе. Одни ваши парижские «Заметки о главных фамилиях России» чего стоят. Граф Альмагро.
ДОЛГОРУКОВ. Вы читали мои заметки?
НАТАЛЬЯ. Представьте себе, читала. И «Сказание о роде князей Долгоруковых», и «Российский родословный сборник», и двухтомник «Правда о России». И газеты «Будущность», «Правдивость». Так что, я ваша горячая поклонница.
ДОЛГОРУКОВ. Не может быть. Ольга Сергеевна, это же прямо бальзам мне на израненное сердце. Позвольте вашу ручку?
НАТАЛЬЯ (протягивает князю руку). Ваша система описания каждого рода просто восхитительна. Можно проследить историю любой ветви рода на протяжении нескольких веков. Вы – отец русской генеалогии.
ДОЛГОРУКОВ (целует руку Наталье). Именно так, дорогая, отец генеалогии, отец. Ну вот скажите мне, а разве есть в моих работах вымысел?
НАТАЛЬЯ. А если даже есть, так он идёт на пользу. Да и что считать вымыслом? Например, по Нарышкиным. Фамилия Нарышкин действительно происходит от слова «ярыжка», что означает низший чин в полиции времён Петра Алексеевича. Или история Артемия Волынского, она ведь вполне достоверна. Волынский был умница, но мстительный и алчный человек. Он так ненавидел немецкую клику и лично Бирона. Поэтому, естественно, Бирон с ним жестоко расправился. А Воронцовы так и есть «нувориши» с фамильными чертами. Они все чванливы и глупы.
ДОЛГОРУКОВ. Не в бровь, а в глаз! Покойник-то, фельдмаршал Михаил Семёнович Воронцов и на дуэль меня вызывал, и судился со мной. Вот чудак, чего ерепенился. Не от старомосковских бояр ведь произошёл. И ничего я у него не вымогал, ни копеечки. Он сам подсунул в моё письмо записку на французском языке с просьбой заплатить пятьдесят тысяч рублей. Небеса теперь всех нас уравняют. Всех. И фельдмаршала, и журналиста. Привилегированных холопов в стране холопства всеобщего, Ольга Сергеевна. Людей, приговорённых служить всю жизнь, людей, которых били кнутом на конюшне и принародно наказывали розгами, нельзя называть аристократами. Вы согласны со мной?
