Наследник цыганского барона.
Глава 1.
Прижимаясь к краю проезжей части улицы, мягко шурша шинами по асфальту, двигался серебристый «Опель». Редкие в этот утренний час прохожие оборачивались ему в след, не потому что автомобиль был довольно редкой в этих краях марки, а потому что на правом крыле трепетал и бился по ветру яркий трехцветный флажок. Цвета флага были знакомы, вот только словно кто в шутку перевернул на бок российский флаг. Машина принадлежала французской дипломатической миссии.
Водитель, заметив пожилого мужчину, остановился у обочины и, выйдя из автомобиля, обратился к нему:
– А подскажет ли мсье, как мне ехать улица Бехтерева? – закончив вопрос, вздохнул с облегчением, так как собеседник понял его несмотря на сильный акцент.
– Первый поворот на право, это и есть начало улицы, которую вы ищите! – ответил прохожий.
Заметив на лице водителя некоторое недоумение, повторил свой ответ медленнее, подкрепляя слова жестами.
– Maxim, des problèmes? (Максим, какие-то проблемы?)
– Pas de problème, chef. (Проблемы нет, шеф.)
Водитель занял свое место и автомобиль, доехав до перекрестка, свернул в указанном направлении. Заднее стекло приспустилось, и элегантный мужчина неопределенного возраста стал внимательно рассматривать номера домов. Видимо найдя нужный дом, легонько коснулся плеча водителя.
– Максим, вот он – номер 221 Б!
Машина свернула к дому и остановилась перед запертыми воротами.
Ворота выглядели нелепо – вычурно и никак не вязались с довольно примитивной оградой.
Справа от этих ворот, выкованных в старинном английском стиле, красовалась замысловатая вывеска: «Шурик Холс и доктор Ваткин» и ниже, уже более мелким шрифтом: «Частное сыскное агентство»
– Павел Николаевич, а вы уверенны, что нам нужно именно это агентство? – обернулся шофер к седовласому джентльмену.
– Уверен, Максим, уверен! Именно это и ни какое другое! Да, разговаривай на русском, мы, любезный, все-таки в России!
– Слушаюсь, Павел Николаевич! – почти по-военному четко ответил водитель, и торопливо выйдя из машины, распахнул дверцу ожидая, когда пассажир выйдет из нее.
Тот, кого водитель назвал Павлом Николаевичем, ещё раз неторопливо изучил вывеску сыскного агентства, словно пытаясь понять какой-то смысл и подойдя к калитке, нажал кнопку звонка.
– Иду, иду! Сейчас подойду, подождите! – отозвался скрипучий голос внутри усадьбы.
Обладатель голоса, а вернее обладательница его, оказалась женщина в возрасте, который даже в женском кругу принято из вежливости называть «далеко за сорок», шаркающими шагами торопилась по мощеной брусчаткой дорожке.
– Прошу вас, господа, – открыв незамысловатые запоры, пригласила она.
– Скажите, пожалуйста, а мсье Холс, сегодня принимает посетителей? – Павел Николаевич, переложил замысловатую резную трость из одной руки в другую.
– Да, Александр Архипович у себя в кабинете, – женщина жестом руки указала на крылечко, обвитое диким виноградом.
Деревянные ступеньки слегка скрипнули под тяжестью посетителей, и в прихожей, куда они вошли, автоматически включился свет.
– Прямо, пожалуйте, господа – их провожатая ткнула пальцем в среднюю дверь, – Трость и головные уборы можете оставить здесь! – в углу стояла пластмассовая корзина для белья и пол стены занимала вешалка, роль крючков в которой заменяли оленьи рога.
Сзади скрипнула дверь, в прихожую изящно впорхнула молодая особа, оба посетителя не успели её даже рассмотреть, как она проскользнула мимо них к средней двери. При этом успела прощебетать:
– Тысячу извинений джентльмены, тысяча извинений! – рукой, затянутой в тонкую белую перчатку, смахнула несуществующую пылинку с плеча водители и исчезла за дверью.
– Боюсь, что нам придется подождать, эта неожиданная посетительница решила быть первым клиентом мистера Холса сегодня. – Павел Николаевич развернулся к провожатой.
– Не волнуйтесь, господа, я сейчас все выясню. – привратница, довольно проворно для её возраста, проскользнула мимо посетителей и без стука скрылась за дверью. Через полминуты она вышла и без тени смущения в голосе произнесла:
– Джентльмены, Александр Архипович Холс, ожидает вас! – и, открыв дверь в кабинет, отошла в сторону.
Посетители прошли в кабинет. После тесного коридора, кабинет казался даже чересчур просторным. Два окна открывали прекрасный вид на зеленую лужайку, залитую утренним солнцем. Третье, прикрытое тяжелой бархатной занавеской, скорее всего, выходило на задний дворик. Вплотную к ней был придвинут массивный стол старинной работы. По тому беспорядку, который царил на нем, можно было предположить, что хозяин занимается научными изысканиями. Скорее всего, химией. Поблескивали колбы с высоким горлышком, какие – то склянки с реактивами, поддерживаемый высоким штативом, извивался змеевик, вливаясь в широченную реторту. Слева от двери высились стеллажи, заполненные книгами, папками с документами, со стен пустыми глазницами взирали на посетителей африканские маски. Ружье с длинным стволом, английский штуцер работы 1857 года, висел над дверью, ведущей в смежную комнату, по-видимому, служившую хозяину не только местом временного отдыха, но и столовой.
