Против председателя сельсовета, боком к столу, утонув в новеньком, необъятном кресле (председатель сам очень удивился, когда к нему завезли эти мягкие, пахучие громадины – три штуки! «Прям как бабы хорошие!» – сказал он тогда), сидел не старый еще, седой мужчина в прекрасном светлом костюме, худощавый, чуть хмельной, весело отвечал на вопросы.
– Как это? – не мог понять председатель. – Просто – куда глаза глядят?
– Да. Взял подробную карту области, ткнул пальцем. Мякишево. Мгм, Мякишево… Попробовал на вкус – ладно. Приезжаю, узнаю: речка – Мятла. О господи!.. – еще вкуснее. Спрашивается, где же мне отдыхать, как не в Мякишево, что на речке Мятле?
– Ну, а на юг, например? В санаторий…
– В санаториях – нездорово.
– Вот те раз!..
– Вы бывали?
– Бывал, мне нравится.
– А мне не нравится. Мне нравится, где не подстрижено, не заплевано… Словом, у вас возражений нет, если я отдохну в вашем селе? Паспорт у меня в порядке…
– Не нужен мне ваш паспорт. Отдыхайте на здоровье. Вы что, художник? – Председатель кивнул на этюдник.
– Так, для себя.
– Я понимаю, что не на базар. Для выставки?
Приезжий улыбнулся, и улыбка его вспыхнула ясным золотом вставных зубов.
– Для выставки – это уже не для себя. – Ему нравилось отвечать на вопросы. Наверно, он с удовольствием отвечал бы даже на самые глупые.
– Для чего же тогда рисовать?
– Для души. Вот я стою перед деревом, положим, рисую – и понимаю: это глупо. Меня это успокаивает, я отдыхаю. То есть я с удовольствием убеждаюсь, что дерево, которое я возымел желание перенести на картон, никогда не будет деревом…
– Но есть же – умеют.
– Никто не умеет.
«Здорово поддавши, но держится хорошо», – отметил председатель.
– М-да…
– Вы не подскажете, у кого бы я мог пока пожить? Пару недель, не больше.
Председатель подумал… Пока соображал, успел отметить прекрасный костюм художника, золотые зубы, седину его, умение держаться.
– Пожить-то? Если, допустим, у Синкиных? Дом большой, люди приветливые… Он у нас главным инженером работает в эртээсе… Дом-то как раз над рекой, там прямо с крыльца рисовать можно.
– Прекрасно!
– Только, знаете, он насчет этого – не любитель. Выпивает, конечно, по праздникам, а так… это… не любитель.
– Да что вы, бог с вами! – воскликнул приезжий. – Это я ведь так – с дороги… Не побрит вот еще… – Он потрогал щетину на подбородке. – А так я – ни-ни! Тоже по праздникам: Первое января, Первое мая, Седьмое ноября, День шахтера, День железнодорожника…
– Ну, это само собой.
– Вы тоже в День железнодорожника?
Председатель засмеялся: ему нравился этот странный человек – наивный, простодушный и очень неглупый.
– У нас свой есть – День борозды. А вы что, железнодорожник?
– Да. Знаете, проектирую безмостовую систему железнодорожного сообщения.
– Как это – безмостовую?
– А так. Вот идет поезд – нормально, по рельсам. Впереди – река. А моста нет. Поезд идет полным ходом…
Председатель пошевелился в кресле.
– Ну?
– Что делает поезд? Он пла-авненько поднимается в воздух, перелетает, – приезжий показал рукой, – через реку, снова становится на рельсы и продолжает путь.
Председатель готов посмеяться вместе с приезжим, только ждет, чтоб тот пригласил.
– Представляете, какая экономия? – серьезно спрашивает приезжий.
– Это как же он, простите, перелетает? – Председатель всё готов посмеяться и знает, что сейчас они посмеются.
– Воздушная подушка! Паровоз пускает под себя мощную струю отработанного пара, вагоны делают то же самое – каждый под себя, – паровоз подает им пар по тормозным шлангам… Весь состав пла-авненько перелетает реченьку…
Председатель засмеялся; приезжий тоже озарил свое продолговатое лицо ясной золотой улыбкой.
– Представляете?
– Представляю. Этак мы через месяц-другой плавненько будем в коммунизме.
– Давно бы уж там были! – смеется приезжий. – Но наши бюрократы не утверждают проект.
– Действительно, бюрократы. Проект-то простой. Вы как насчет рыбалки? Не любитель?
– При случае могу посидеть…
– Ну вот, с Синкиным сразу общий язык найдете. Того медом не корми – дай посидеть с удочкой.
Приезжий скоро нашел большой дом Синкина, постучал в ворота.
– Да! – откликнулись со двора. – Входите!.. – В голосе женщины (откликнулась женщина) чувствовалось удивление – видно, здесь не принято было стучать.
Приезжий оторопел… Голос показался ему знакомым. Он вошел… Прямо перед ним на крыльце с тазом в руках стояла женщина… Лет, наверно, пятидесяти, красивая в прошлом, ныне полная – очень. Она тоже оторопела.
– Игорь… – сказала она тихо, с ужасом.
– Вот это да, – тоже тихо сказал приезжий. – Как в кино… – Он пытался улыбаться.
– Ты что?.. Как ты нашел?
– Я не искал.
– Но как же ты нашел? Как ты попал сюда?
– Случайность…
– Игорь, господи!..
Женщина говорила негромко. И смотрела, смотрела, не отрываясь, смотрела на мужчину. Тот тоже смотрел на нее, но на лице у него не было и следа насмешливого, иронического выражения.
– Я знала, что ты вернулся… Инга писала…
– Ольга жива? – Чувствовалось, что этот вопрос дался мужчине нелегко. Он – или боялся худого ответа, или так изождался этого момента и так хотел знать хоть что-нибудь, – он побледнел.
Конец ознакомительного фрагмента.
