Роман Анны Бабяшкиной дожидался возможности быть изданным много лет. Лет пять, если я ничего не путаю. Анна – успешный журналист, автор «СНОБа», участник премии «Дебют» и главный редактор читательского проекта Readrate.com. Когда мы с Анной впервые встретились в другом издательстве и обсуждали проект книги, она показалась слишком рискованной, и выпуск романа отложили до лучших времен.
Написанный на, казалось бы, изначально сложную и болезненную тему отношений детей с родителями, оказавшимися в доме престарелых, текст вдруг оборачивается парадоксально жизнерадостным детективом, в котором главная героиня ведет себя как иная сексапильная Мисс Марпл, расследующая преступление и мечтающая написать об этом книгу.
Действие «Прежде чем сдохнуть» отнесено в еще не наступившие тридцатые годы нашего века – это художественная условность, обман, направленный на то, чтобы заставить читателя расслабиться, мол: какая разница, если дело происходит не здесь, не с нами и не сейчас? Но в том-то и хитрость такого приема, что всё происходит как раз здесь, сейчас и с нами.
Здесь и сейчас мы боимся стареть и стать никому не нужными (в первую очередь, конечно, самим себе). Здесь и сейчас хотим добиться справедливости хотя бы по мелочам, не рассчитывая на что-то глобальное. Здесь и сейчас любим и ждем, что кто-то полюбит нас, несмотря на то что кредит любви, казалось бы, исчерпан с годами…
Бабяшкина создала удивительно светлый и одновременно жесткий роман о современной немолодой женщине, в которой сочетаются ирония и романтика, сила и слабость, а еще она способна принимать волевые решения и отвечать за их последствия. Будет ли 2039 год таким, каким его описала Бабяшкина, не знает никто. Но я рискну предположить, что в свои пятьдесят семь сама была бы не прочь оказаться в таком доме престарелых, какой она описала в романе…
Подмосковье, 2039 год, сентябрь
Наконец-то в свои шестьдесят я села писать свою первую книгу. Я мечтала об этом всю жизнь, но все как-то обламывалась. И вот, прежде чем сдохнуть, я наконец нашла время, чтобы осуществить Мечту Всей Своей Жизни – написать четыреста тысяч знаков связного текста «от себя самой». Про то, что мне на самом деле хотелось бы написать, а не про то, что хотят прочитать главный редактор и рекламодатели (по-моему, им одним был интересен тот трэш, который писала я и другие «журналисты» во всех СМИ, в которых мне довелось работать в эти нудные и долгие годы, которые я теперь пафосно называю «деланием карьеры»).
Так вот, прежде чем сдохнуть, я, вполне себе годно сохранившаяся тетка семьдесят девятого года рождения, еще помнящая жизнь без мобильников, Интернета, Путина и электромобилей, сажусь за компьютер и с чувством глубокого удовлетворения набиваю в Word название своего «открывающего новый этап в моей жизни» романа «Прежде чем сдохнуть». А компьютер тут же подчеркивает слово «сдохнуть» волнистой зеленой линией и сообщает, что оно не может быть употреблено в тексте. И (в скобках) делает допущение: если только речь не идет о животном.
Речь идет обо мне и моих соседях по дому престарелых, поэтому слово сдохнуть вполне допустимо.
Мы стали первым поколением стариков, которое дети массово сдали в дома престарелых и забыли там навсегда. Глупо искать причины, почему слив предков в эти недокладбища перестал считаться чем-то позорным и крайне неэтичным среди наших детей. Мы рожали их нехотя, в последний момент перед климаксом, сожалея о том, что «теперь придется снимать двушку вместо однушки» и «лишний раз не съездишь за границу». Конечно, потом-то мы их любили. Не любили и не хотели мы их только до рождения, а после очень даже трепетно относились: нанимали им нянек, покупали телевизоры с большим экраном, чтобы они получали большее удовольствие от мультиков, и даже иногда позволяли играть на родительском айпаде. У нас выросли хорошие дети с большим будущим. Просто в наше технологичное время куда как рациональнее поместить стариков в одном месте – поблизости от тех немногих людей, которым не брезгливо терпеть старческую капризность и слушать шарканье шлепанцев. Они заботятся о нас, а мы живем в своем сжатом до размеров пионерлагеря стариковском пространстве совсем так, как и хотели жить всю жизнь: без проблем, без обязательств, без работы, предоставленные сами себе и друг другу. Совсем как в передаче нашей молодости – реалити-шоу «Дом-2». Хотя, конечно, всю жизнь мы мечтали совсем о другой старости.
Но сейчас нам, как в самой ранней юности, уже не надо ни о чем заботиться: ни о том, как получить повышение зарплаты, ни о том, как купить квартиру в Москве, ни о том, с кем оставить ребенка, когда тебя вызывают в выходные на работу, ни как разделить имущество при разводе. Каждый предается тому, чем мечтал заниматься всю жизнь. В основном среди мужчин это компьютерные игры нон-стоп и просмотр спортивного канала, а среди женщин – запойный просмотр сериалов, чтение, охота за мужчинами и маниакальная забота о внешнем виде (мы стали первым поколением старушек в стрингах, эпилирующих зону бикини и маринованных в солярии).
