Пролог. Навязчивые мысли.
Мужчина преклонного возраста, слегка хрипя, сидя за столом, внезапно, но ожидаемо начал свою речь:
– Из покон веков, в каждом поколении, хоть один, а может даже и все люди, хоть единожды, но думали и своём предназначении, обдумывали смысл своего существования, кто-то может, даже, думал о предназначении всего человечества. Но, увы, каждый раз все приходили к двум исходам. Первый – всё это не имеет никакого смысла, второй – сами придумывали смысл. Но я лично считаю, что придумать свой смысл, неправильно, именно с точки зрения логики. Ведь, если так подумать, то предназначение у вилки – быть инструментом для употребления пищи, это её истинное предназначение, хотя, ею можно и выколоть глаз, а то и убить. С ложкой та же история. Есть истинное поедназначение, а есть стороннее, придуманные после. Вот к чему я клоню, говоря что придумать себе предназначение, это неправильно, ведь это будет сторонее. Но, впрочем, это лишь теории и мысли такого же человека и имеют такой же вес, как и остальные… – он вытер свои губы платком, затем, аккуратно убрал его в корман штанов. Люди важного вида, смотря на него, несколько недоумённо переглядывались. Как вдруг один из них решился высказать то, что хотели, собственно, все присутствующие:
– Профессор, вот от кого, а от вас, такого никто не ожидал. Не сочтите за грубость, но, то, что вы сказали, никак по нашему мнению, не связано с вашими исследованиями.
Всё так же, монотонно смотря, старик ответил:
– Ну, знаете, смотреть днями на пролет на снимки, документы и спектрограммы, весьма утомительно. Вот, собственно я и захотел поделиться с вами своими философскими умозаключениями. Вы, я уверен, тоже утомлены бесконечными отчётами об этом летающем недоразумении.
Мужчина, опустив свой взгляд, как бы незаметно кивнул, в знак согласия, но тут же ответил:
– Профессор, просто поймите, буквально вся земля сейчас на ушах стоит, а вы созвали нас ради… Этого. Мы все хотели бы вот так вот просто безмятежно поговорить о глобальном, но сейчас у нас есть чёткая цель и тысячи вопросов, остающиеся без ответа по сей день, а неизвестность здесь, действительно пугает. Будьте серьёзнее профессор Рин, а то мы так никуда и не тронемся.
Профессор, слегка задумавшись, лишь покивал головой и коротко ответил:
– Вы правы. Ну, думаю можно заканчивать, это всё, в конце концов я и писал, что ничего такого сообщать не намерен.
Вокруг засуетились люди, все собирали вещи с угрюмым видом, разачарованные от своего необдуманно завышенного ожидания. Когда все уже были почти готовы, тот мужчина, что говорил, подошёл к старику, в качестве прощания проговорил:
– Извините за такую реакцию, но в конце концов, именно вас решили поставить во главе всей научной группы, не следует созывать нас в качестве слушателей. Вот как закончите изучать эту треклятую сферу напишите книгу со своими идеями, многие оценят. Если, правда, будет кому что оценивать… – на прощанье, он хлопнул его по плечу и вышел.
Рин, вздохнув, закончил сборы и также вышел на улицу, где вдохнул свежего морозного воздуха, на тёмных, средь бела дня улицах которой уже стояли толпы детей, наблюдавших за явлением, которое народ прозвал "Затмением рока".
