— Госпожа Ферран, возможно, вы не понимаете, но мы пытаемся установить психологический портрет господин Штерна. Отношения в семье могут рассказать о нем куда больше, чем все тесты.
— Я не помню, как мы познакомились, — честно сказала я. — Там каким-то боком замешан фотограф Гвориан. Но как именно — не помню. Я была счастлива, у меня появился сильный, любящий мужчина. Целых три дня он носил меня на руках, мы планировали свадьбу и совместную жизнь. А на четвертый день он узнал, что я модель. Такому видному бизнесмену позорно связываться с той, чьи разнообразные фото давно разлетелись по сети. С тех мы встречались по воскресеньям на тайной квартире. Занимались сексом, иногда очень грубым и расходились.
Я стиснула пальцы. Поверить не могу, что всего лишь неделю назад собиралась воспитать Штерна. Найти в нем что-то хорошее и надавить на светлые струны его души. Или как там выразился Вик?
Нас тиранили еще несколько часов. Затем отпустили. Вик попросил Ламертана подержать меня у себя, что-то было не в порядке с моим домом. А я вдруг поняла, что не хочу туда возвращаться. Что не смогу доверять собственной крепости. Я ведь выбирала охранную систему именно с учетом нападения оборотня. И даже была уверена в своей безопасности.
— Останови у гостиницы «Серый Дол», — глухо попросила я Брока.
— Вик сказал…
— Я совершеннолетняя девочка, Брок. А ты слишком выразительно молчишь.
Ламертан остановил машину и, не глядя на меня, спросил:
— Почему не сказала?
— А что ты мог сделать? Или не так, а почему я должна была думать, что ты что-то будешь делать? — я провела пальцем по стеклу. — Я верила, что он изменится. Что пройдет немного времени, чуть-чуть, и все будет хорошо. На женщин притяжение истинной пары почти не влияет, все же мы продолжательницы рода. И если волчица не сможет принять другого самца, такая раса быстро вымрет. Ведь с истинным может произойти все что угодно. А вот самец, напротив, зависим от самки. Ученые предполагают, что это нужно для пущей заботы и защиты как волчицы, так и общего потомства.
Замолчав, я смотрела, как мимо нас идут люди. Как начинает накрапывать мелкий дождик.
— Хреновая система, — бросил Ламертан и завел машину. — Ты останешься у меня.
Меня так и подмывало сказать какую-нибудь гадость, но я мужественно сдержалась. Все равно сейчас во мне говорит страх и боль. А это не лучшие советчики.
Очень давно, когда небо было синее, трава зеленее, а папа меня еще любил (кошмар, как давно это было), я изучала дыхательную гимнастику. У нас считалось, что оборотни по природе более вспыльчивые существа, чем люди. И тогда, о, тогда меня это очень обижало. Сейчас-то я понимаю, что поселковые доброжелатели были правы. Но не об этом речь. А о том, что нас учили дыхательной гимнастике. Которая начала действовать лишь спустя годы.
Так что через десять минут сосредоточенного пыхтения я попросила Брока остановиться у торгового центра.
— Зачем? — спросил он, съезжая с платной полосы на парковку.
— Мои повседневные вещи отличаются от тех, в которых я снимаюсь. У тебя дома только сценическая одежда и мне в ней некомфортно. Да и нижнее белье, — я вдруг подмигнула ему, — нет, если ты поделишься со мной трусами, то…
Честно говоря, я надеялась его смутить. Но не вышло.
— Я поделюсь с тобой не только трусами, но еще и веревкой — будешь подпоясывать, чтобы не свалились, — отозвался Ламертан, и я вспыхнула.
— Не рой другому яму, — повинилась я. — А потом за печеньем!
У Ламертана уже был опыт походов по магазинам. Поэтому, едва мы зашли в бутик Черри Тотарро, он устроился на диванчике и вытащил свой смартфон последней модели. И я, откровенно говоря, была удивлена. Брок не был похож на того, кто следит за гаджет-новинками. Однако же против фактов не попрешь.
— Чем я могу вам помочь? — ко мне подошла молоденькая девушка. На ее бейджике было старательно выведено «Тарин». Старательно, потому что у Черри Тотарро все было эксклюзивным. В том числе и бейджи продавцов-консультантов.
Я не гонюсь за «чтобы не как у всех». Но Черри единственная, кто использует стопроцентно натуральные материалы. Поэтому и процветает, ведь оборотни закупаются именно в ее бутиках.
— Ох, мне нужно все. От носочков до нижнего белья. Плюс пара платьев, две пары джинс и три футболки. Очки и сумочку, — чем дальше я перечисляла, тем в больший ужас приходила. Ведь если Штерн уничтожил все мои вещи, то я потрачу половину состояния чтобы все это восстановить.
С нижним бельем определились быстро. Стреляя глазками в сторону невозмутимого Брока, Тарин упаковала мне исключительно эротические комплекты. Еще один восхитительный момент в творениях Черри: она умеет совмещать эротику с удобством.
Хотя, конечно, те трусики — две полоски, крохотный лоскуток ткани и кружевной бантик над попой — я не надену. Буду трепетно хранить и краснеть, вспоминая, что у меня есть такое белье.
Два строгих темно-серых платья. У меня все же траур. Алеззи был моим другом, не самым близким, но все же я уважала его и, по своему, любила. Любила как изумительного фотографа, как творческую личность. Как непревзойденного гения. Стоп. Плакать на людях — фу-фу и моветон.
