© Николай Серый, 2018
ISBN 978-5-4490-8706-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
БАЛ
Готическая просторная комната со сводчатым потолком и старинной мебелью. На средине огромная корзина с розами. Звучит томная музыка. Вечерний сумрак. Алиса и Евгений.
Ах, милый, не будь же хмур!..
Кишат в тебе идеи…
Но много здесь юных дур,
Смотри же на них нежнее.
Приличий здесь нет замшелых,
Кручины забудь свои
И возьми у самых умелых
И бездну, и дрожь любви.
Как странно!.. ведь ты сегодня
Стала банальной сводней.
Жгу я оргический бред…
В этом худого нет…
Твои хулы изнеженных прелестниц
Похожи на ворчанья старика,
Но без соблазнов нас томит тоска,
А страсть не любит околесиц.
Пей же ночные вина,
Сумрак – источник жизни!..
Ах, нелепый!.. здесь нет невинной,
И глупость здесь укоризны.
Знают девочки эти:
В мире уж нет чистоты…
Пороки царят на свете,
Их не чурайся ты.
Ты посмотри на россыпи азалий,
В зияния порока посмотри…
На честь и мы когда-то уповали,
Но только злыдни вырвались в цари.
И сгинем мы, как страсть и лепестки…
В лице твоём больные бродят тени…
Нет целомудрий без тоски,
И счастья нет без согрешений!..
А коли тебе скажу я:
Хочу я твоей любви?…
Буду вновь я твоей, ликуя,
А нынче других зови.
(Говорит в сторону распахнутой двери.)
Сестричка, ко мне ступай!..
(Входит Лика.)
Лобзаний вкуси дурманы,
Будь с ней, как со мною, рьяный,
И пусть полыхает рай!..
(Лика уводит Евгения. Из-за ширмы появляется фамильярный секретарь.)
А я подслушивал, плутовка,
Я восхищён, и умилён…
Тобою околпачен он,
Ты ворковала звонко, ловко…
А ты бросай скабрезный тон!
Намедни взял он куш в наследство,
Хоть дольку мне заполучи!..
К игле бродягу приучи:
Наркотик – действенное средство.
(Алиса снуёт в раздумье по комнате.)
Зубки не скаль по-рысьи,
Будет хорош удой,
И на златые выси
Вспорхнём мы с тобой.
С тобой я никуда не полечу…
Не майся… заплачу…
(Появляются архиепископ в ризе и Маргарита. Архиепископ без бороды и чисто выбрит.)
Сколь суетны капризницы, а всё же
Без дерзостей их скучно жить…
Ведь заскучал без чёрта Боже
И бесов принялся плодить…
Но много горечи и печали
Я испытал в начале…
А вот теперь у вас успех,
И Бог на это ниспослал вам помощь?
Строптивицы милее всех
И даже сана и сокровищ…
А сами хоть верите в это?..
(Обращается, волхвуя, к Алисе.)
Очень много ночного света…
А ведь свет не ночей любви,
А сердца вашего злого…
Пороки вашей крови
Речь исцелит святого.
От природы я, значит, порочна…
Так ведь сказали вы?..
Не целомудренна, увы…
И ты была порою склочной.
Но с голодухи ведь не издыхала
Чадушко купчины-генерала.
Но после папочкиной смерти
Дочурку обуяли черти,
И денег стало не хватать,
И к кутежам была привычка,
И дочка, лапочка, певичка
Разврат не стала отвергать.
И всё же срам ей был обиден,
С собой она осталась искренной.
И потому и я постыден,
И речи пастыря – не истина.
Истина – это вера,
Что опалит и остудит…
Верьте, что смерть – химера,
И смерти для вас не будет.
(Вкрадчиво говорит Алисе.)
Истово, твёрдо веруй!..
А ведь я порицала Бога
И не знала в утехах меры,
И себя судила не строго.
Но разве знала я счастье?
Только одни экстазы,
Глупое сладострастье,
Пошло-смешние фразы.
Коль в Бога я вдруг поверю,
Спасти и других мне надо.
Верить нельзя, лицемеря:
Свыше не будет награды.
Опасны вы и богаты,
И с вами я неприкаянна.
Крысою, в угол зажатой,
Я поступлю отчаянно.
(Алиса уходит.)
(Пренебрежительно обращается к секретарю.)
Потешить вы гостей горазды,
Ступайте к ним… не стойте праздно…
(Секретарь уходит с досадой. Маргарита смотрит ему в спину.)
Он мнил себя творцом, учёным,
И озаренья знал, наверно…
И блюдолизом стал позорным
И ублажительною скверной.
Познанья много расточают зла,
И коли гениев гноят и убивают,
Все прочие лишь пользу извлекают:
В идеях ведь земля изнемогла.
И зиждутся напасти на открытьях,
Достигших озарения творцов…
Вся грязь с науками в соитьях
И с дурью выспренних умов.
(Входит Лика и говорит, будто бредит.)
А я ведь не верю, священник,
Ханжеству мутных глаз.
И разум уже не пленник
Приторно-скользких фраз.
И снов не хочу я мглистых
После забав шальных…
Катились на росных листьях
Капельки слёз моих…
(Лика всхлипывает и удаляется.)
Пугаюсь я любви и человечности.
Меня страшат их искорки и миги…
Ведь коль обрюзгнет зло в беспечности,
Добро нацепит на него вериги.
И я боюсь и не терплю
Слияний чести, воли, совести…
Я споро гордость всех ломлю,
Чтоб не стенать и плакать в горести…
И опекать паршивку надо…
А если толику ей яда?..
Жестоки мы, нахальны и сварливы,
А их добро несуетно-лениво…
Ведь на наркотики погибель я свалю:
Ошиблась, мол, глупышка в дозе…
А то язвят в кичливой позе,
И спесь я эту не стерплю.
А спесь для душ не худший яд,
И даже вкрадчивей, лукавее…
И заливают спесью взгляд,
Чтоб показаться величавее.
Изгадят орденом костюм,
Насупят всё обличие
И травят свой ущербный ум
Потугой на величие.
Я благодарностью пьяна,
Но я от дум совею.
Хлебну я пенного вина,
В перинах разомлею.
(Маргарита семенит прочь. Входят правитель и его советник.)
