– Господин, – Мейден догадывалась, почему он злиться. – Если вы о том вечере, то…
– Пф-ф, – фыркнул князь в сторону.
Если бы не едва заметная морщинка между бровей, она, возможно, и поверила, что ему все равно.
– В таком случае я не понимаю, чем могла обидеть вас, – простодушно продолжила Мей.
– Вот еще! Впервые вижу пастушку с таким самомнением.
По лицу князя пробежала едва уловимая тень возмущения, но он тут же совладал с собой. Мейден могла бы возразить, но не стала. Благоразумней сейчас было бы помолчать.
Больше за весь вечер они не перекинулись ни словом.
Люди пили, ели, танцевали, а Мейден украдкой поглядывала на ночное небо. Полная луна в окружении многочисленных звезд сияла подобно тусклому солнцу. Для новобрачных неумолимо близился конец торжества, а потом… Мей весь день гнала от себя мысли о неизбежном, и сейчас всем ее страхам суждено сбыться.
Вот уже и кумушки встали из-за столов и собираются вместе. Перешептываются, поглядывая на невесту, хихикают. Сейчас их с Калебом проводят в дом, запрут там, а сами встанут под окнами. Будут подслушивать или даже подглядывать, чтобы молодые не уснули.
О том, что случится дальше, Мейден старалась не думать. Она попросту не могла представить, как окажется наедине с мужем, как Калеб будет прикасаться к ней.
Кумушки, будто почувствовав ее опасения, затянули похабную песенку и направились к молодым. Музыканты, заметив оживление, прекратили играть. Мей с ужасом вслушивалась в слова. Теперь, когда она была на свадьбе невестой, а не гостем, они перестали казаться ей веселыми. Мейден готова была провалиться от стыда сквозь землю каждый раз, когда слышала очередной шутливый совет, как стать и нагнуться, чтобы молодой муж не смотрел на других женщин.
– Хватит!
Мей не поверила своим ушам: властный голос Реймора оборвал песню на самом интересном месте.
Гости притихли и с недоумением уставились на своего господина, а тот спокойно продолжил:
– На правах владельца земель я решил благословить сей брак, взяв в свою постель невесту в ее первую брачную ночь.
Смысл слов дошел до Мейден не сразу. Она глянула на князя, который держался абсолютно бесстрастно, потом на мужа. С самообладанием у Калеба было намного хуже: его лицо перекосила злоба. Он выглядел жалко: раздавленный, униженный, бессильный что-либо изменить.
Мей и сама была поражена. Нет, она, конечно, знала, о праве первой ночи, но никогда не слышала, чтобы им кто-то пользовался. С другой стороны, и на свадьбах, где гостем был сам князь, ей до сих пор бывать не приходилось.
Она оглянулась по сторонам, стараясь найти глазами Стоунча, хотя знала наверняка: никто не станет за нее заступаться.
Дальше все было как в тумане. Князь взял Мей под руку и повел к карете. От страха ноги перестали слушаться, она спотыкалась на каждом шагу, но Реймор всякий раз спасал ее от падения.
Едва забравшись в карету, Мейден забилась в самый дальний угол. Внутри было темно и пахло кожей. Сидения скрипели, она зажмурилась, тело била мелкая дрожь. Вопреки ожиданиям, князь не спешил набрасываться на нее.
Осмелев, Мей приоткрыла один глаз. Реймор сидел напротив и, насколько можно было рассмотреть его лицо в лунном свете, сочившимся из окошка, наблюдал за ней.
– Не думал, что настолько тебе неприятен, – мрачно заметил он.
– Вовсе нет.
Неужели этот человек не понимает, в чем дело?
– Мой муж… – начала было Мейден, но тут же замолчала.
Она не знала, как признаться князю в том, чего боялась. С одной стороны, сердце ее радостно трепетало от того, что эту ночь ей не придется проводить с Калебом. С другой, цена такого освобождения была весьма сомнительной.
– Не переживай, твой муж внакладе не останется, – усмехнулся Реймор. – Каков годовой доход его хозяйства?
– Что? – не поняла Мейден.
– Неважно. Дам в два раза больше.
Она молчала. Безусловно, такой подарок их семье был более, чем щедрым, но вряд ли деньги сотрут из памяти Калеба события этой ночи. Да и жители деревни вряд ли забудут эту свадьбу.
– Брось, – Реймор словно угадал ее мысли, – твой муж должен быть польщен: право первый ночи моя привилегия, а не обязанность. Будь на твоем месте другая…
– Почему вы говорите так, будто я товар? – вспыхнула Мейден.
Князь аж поперхнулся. Видимо, не ожидал такой дерзости.
– Простите великодушно, миледи, что задел ваши нежные чувства, – издевательски протянул он, – но разве это не так?! Тем более и купец у тебя, судя по всему, был. Или как там у вас в народе говорят?
– Не понимаю, о чем вы.
– Маленькая притворщица, сама виновата. Или забыла, как вела себя при первой нашей встрече? Разве положено чужой невесте гулять одной по полям и принимать приглашения от незнакомцев?
– Но я тогда и не была ничьей невестой, – возмутилась Мейден. – Калеб позвал меня замуж на следующий день.
– Какая разница, – отмахнулся князь.
– Для меня – большая. Да, я принадлежу вам вместе с землями. Да, вы можете считать меня товаром или, чем вам там еще заблагорассудится, называть, как хотите, но только не лгуньей!
Слова вырвались прежде, чем Мей успела подумать. Но Реймор не спешил гневаться, только с усмешкой заметил:
– А я почти забыл, какой дерзкой ты можешь быть, миленькая благонравная пастушка. Именно это в тебе мне так нравится.
