ГЛАВА 1
– А
вот теперь и пострадавшие есть! Так что выбирай – свадьба или спасение этой
суицидницы. Ее нужно срочно в больницу.
–
Может, нашатырь под нос? – обескураженный таким неожиданным поворотом, все еще
в запале горячности, вспомнил я старое средство.
– Побочка может быть. Остановка дыхания.
Рискнешь? К тому же, вдруг у нее инсульт от твоего наезда! Или внутреннее
кровоизлияние? Тогда минуты решают все. Или давай я останусь, вызову скорую. Оформлю
все бумаги, у меня ж доверенность есть. Кто твой зад расхреначил, ему по фиг, лишь
бы страховку получить. А ты рви на такси к невесте.
– Нет, Макс.
Сфотографируй быстренько повреждения, возьми контакты у кого–нибудь из зевак,
чтоб засвидетельствовали, что я не сдуру по тормозам ударил. Пока скорая
приедет, может быть уже поздно. Остаться здесь для бумажек я не могу, потому
что от бешенства боюсь взорваться. Поэтому сам отвезу это чучело в больницу. Не
хватало, чтоб привидение являлось по ночам и душило меня. Или не дай Бог,
угрызения совести. К тому же, возможно, нужны будут ее показания, так что она
нужна нам живой.
Перехватив у
друга бесчувственное тело, несмотря на всю злость, кипевшую, как в адском
котле, я постарался более – менее аккуратно запихнуть его на заднее сидение.
И понимая, что перекладываю на друга
ответственность, дал последнее наставление:
– А самая большая просьба, свяжись с Камилой.
Скажи, что я позже перезвоню и объясню, почему не приехал в ЗАГС, – отрывисто,
словно на военном плацу отдавая команды, выдал свое решение. Правильно или нет,
но я всегда шел туда, куда толкал меня неуемный внутренний голос. Он имел
пафосное имя: «Я Так Хочу».
Забив в поисковик адрес ближайшей «Скорой», я
рванул, будто сам был раненый.
Не имея ни малейшего представления, что и как
обычно происходит в приемном отделении, я вытащил из салона эту чертову безмозглую
куклу, находящуюся в глубоком обмороке и, сцепив зубы от злости и перепрыгивая
через ступеньки, понес ее к докторам.
Однако не тут–то было. В узком коридоре творилось
такое столпотворение, что я в первое мгновение растерялся. В моем представлении
сами медики должны выбегать навстречу пострадавшему или больному уже с каталкой
и тут же заниматься им.
Однако тухлый
запах хлорки и мучений быстро ткнул носом в то, что жизнь и кино сильно
разнятся, и ничего подобного не будет. Кто –то, жалобно постанывая, лежал на
кушетке, несколько человек со искаженными болью лицами сидели на стульях вдоль
стены, очевидно ожидая, пока родственники, раздраженно толпящиеся у окошка,
оформят документы.
– Эй, медики! Ау! – включил я командира и зычно
рыкнул, совершенно не понимая, что тут творится. Охренеть! На зов никто не
отреагировал. Благо, эта чокнутая весит не больше барашка, которых я немало
перетаскал на себе, бывая в гостях у родителей Макса, поэтому легко мог
маневрировать в тесном, дымящимся болью и страданием, пространстве.
Зачиная
закипать, подошел к окошку и гаркнул так, что очередь чуть не бросилась
врассыпную.
– Быстро сюда врача!
Невозмутимая дама, очевидно, за долгие годы
работы покрывшаяся пуленепробиваемой броней, спокойно подняла на меня взгляд и безэмоционально,
будто речь шла не о жизни и смерти, а о приеме пальто в химчистку, спросила.
– Что у вас
случилось?
– Это у тебя сейчас случится, селедка
бездушная! Где у вас чертовы врачи?! Быстро сюда зови или сейчас тебя пристрелю
и сам найду! – заорал я, впервые осознавая, что деньги и умение командовать в
некоторых местах не работают. Как ключ–карта, приложенная не к той двери.
Считав
степень опасности, исходившей от посетителя с телом на руках, она шустро
набрала номер.
– Олег
Викторович! Очень срочно. Подойдите, пожалуйста. Девушка без сознания. Да нет.
Крови не видно, – и уже изволив обратиться ко мне: – А вы, молодой человек, не
нервничайте.
А молодой
человек уже не нервничал, он, то есть я, откровенно рвал и метал. И если б не многолетнее
увлечение боксом, где помимо техники и тренировок, важна еще и холодная голова,
я бы уже скинул куда-нибудь в угол свою ненавистную бесчувственную ношу и пулей
вылетел бы из этого чистилища.
Но чучело,
источник моих бед, нуждалось в неотложной помощи. Вдруг, правда, инсульт. Такое
даже среди молодых не редкость. Поэтому бросить на произвол судьбы – это
равносильно оставлению в опасности.
Однако, как я ни уговаривал себя
посочувствовать жертве собственной агрессии, ничего не получалось. Я зол. Еще
раз зол. Трижды зол. И раздражен.
– Кладите на каталку, сейчас мы отвезем ее в
процедурную. Что произошло? – подошедший Айболит быстренько осмотрел девушку,
по ходу пытаясь выяснить обстоятельства.
– Она упала перед моей машиной, и я привез ее
сюда, – обтекаемо ответил я, опустив неприятные подробности. В конце концов, главное,
что я ее практически не задел.
Регистраторша, выплывшая из своего убежища и понимашая,
что сопровождающий полностью дезориентирован и находится в состоянии атомного
реактора, говорила нарочито медленно:
