Первая неделя сентября. Последний курс в медицинском институте. Группа, состоящая из двадцати семи юных девушек, ждёт преподавателя. Заходит куратор группы и с прискорбным видом сообщает, что пары не будет. Девушки воспринимают новость с замаскированной под досаду радостью и, как это часто бывает в дружном женском коллективе, как только преподаватель скрывается за дверью, распадаются на небольшие коллективы в два-четыре человека, чтобы обсудить «свои» темы.
Дарья с Соней, которые дружат со школьных лет, остаются вдвоём.
– Может, в столовку сходим? – Предлагает Соня, и сразу же меняет мнение, – а лучше в кафе, сегодня же стипендия пришла. Ты уже видела?
– Нет, я ещё не смотрела.
– Ну конечно, не смотрела. – Отвечает, проверяя баланс в банковском приложении. – Тебе то за стипендией следить незачем. У тебя муж нормально зарабатывает, и родители богатые. Повезло, конечно!
– Повезло, – подтверждает Даша с секундной полуулыбкой на грустном лице.
К богатым девочкам Даша себя никогда не относила, но Соня всегда так её называет. Пусть называет, если она именно так её видит. В конце концов, не оскорбительное выражение.
Чтобы переждать «окно» в полтора часа, девушки отправляются в кафе через дорогу от института. Идеальным дополнением для душевных разговоров было бы вино, но в дневное время между занятиями сойдёт и кофе.
Не обращая никакого внимания на проходящих мимо официантов и сидящих за соседними столиками людей, Соня изливает душу и в мельчайших подробностях делится даже самыми скрытными моментами из своих прошлых отношений. Даше от этого не по себе. Соседние столики расположены совсем близко, и после каждого пошлого словечка, которое вылетает из уст подруги, кажется, что все взгляды направляются в их сторону. Но Соню это ничуть не волнует, она даже не пытается понизить громкость голоса. Ей нет дела до других людей. Сидят и сидят. Смотрят? Ну и пусть смотрят. В конце концов им надоест смотреть, и они отвернутся.
***
Даша и Соня подружились в школьные годы по принципу «Противоположности притягиваются», а позже вместе поступили в институт.
Даша сразу после получения аттестата вышла замуж, а у Сони в это время была очередная драма в личной жизни. Парень, которого она считала любовью всей своей жизни и в мыслях уже взяла его фамилию, оказалось, не хочет серьёзных отношений. Для восемнадцатилетней девушки это, конечно, оказалось огромной трагедией, и она недели две не могла даже думать ни о чём, кроме как о своём горе. Как это так, у них не будет двоих детей (непременно мальчик и девочка), собаки и домика у моря?
В общем-то, если оглядеться, у всех восемнадцатилетних девушек в жизни была сплошная драма и зоопарк: у кого-то козёл, у кого-то осёл, а у Даши был новый букет на столе каждую неделю. Не успевал увядать один букет, его место занимал следующий. У всех её сверстниц появлялся третий или четвёртый по счёту парень, а у неё в первых отношениях вплоть до самой свадьбы (и ещё немного после неё) длился конфетно-букетный период. Это же нужно было, чтобы с первого раза попался хороший парень. Попался случайно, или сама такого выбрала – вопрос второстепенный. Но Лёша, в отличие от ухажёров её подруги, Сони, был нормальным парнем.
Когда они начали встречаться в четвёртой четверти одиннадцатого класса, ей было семнадцать, а ему двадцать три. В будни она с утра до ночи была занята учёбой, языковыми курсами и репетиторами по всевозможным предметам, поэтому виделись они тогда с будущим мужем раз в неделю, по субботам. И с наступлением выходного дня оставалось только гадать, что будет украшать прикроватную тумбочку в её спальне всю следующую неделю – розы или хризантемы.
***
Сидя в кафе, Соня, меняя тон голоса с жалостливого на обозлённый с той же частотой, с какой бьётся сердце, рассказывает об уже бывшем парне.
– Когда вы расстались? Недавно же всё было хорошо. – Удивляется Даша, вспоминая, как подруга ещё несколько дней назад отзывалась о нём, как о лучшем в мире мужчине, которого днём с фонарями не сыщешь.
– Вчера расстались. – Проговаривает Соня презрительным голосом, скорчив такое выражение лица, словно откусила тухлые яйца. – Застукала его с бабой какой-то. Представляешь, он даже извиняться не стал. Оказывается, этот пидарас совал свой член во всех, у кого есть сиськи.
– Ну раз так, то он явно не тот, кем ты его обозвала. – Отвечает Даша, которая была слишком строго воспитана, чтобы позволять себе неприличные слова, которых было в обилии в лексиконе подруги.
Даше порой было даже завидно раскрепощённости подруги в словах. Сама она вела себя сдержанно настолько, что неловко себя чувствовала даже при произношении слова «фиг» и не позволяла себе вести откровенные разговоры, особенно по поводу своей личной жизни. Поэтому то, что происходило между ней с мужем, оставалось между ними двумя, а то, что было у неё на душе, не покидало пределы её души и не ложилось на язык в качестве слов.
Сейчас Даша то и дело думала, не смотрят ли на них косо, и не могла отделаться от мысли, что какой-нибудь озабоченный мужчина (или даже женщина) может с интересом прислушиваться к рассказу о том, чем её подруга занималась наедине со своим бывшим. Неловкость, которую она испытывала, достигла пика в тот момент, когда Соня в деталях начала рассказывать интимные моменты из своих прошлых отношений и даже попыталась с помощью жестов объяснить, что достоинство у её бывшего действительно внушающих размеров.
