Бегаю по своей маленькой и темной комнате, которую снимаю у ворчливой бабулички Веры Анатольевны, она, наверняка, сдает ее лишь для того, что хоть кого-нибудь доставать своими придирками и причитаниями.
Ее уже совсем взрослые дети приезжают не чаще одного раза в неделю и не задерживаются и часа, вот точно, не выдерживая ее бесконечных «лучше бы» и «я бы на твоем месте», а еще «я жизнь прожила». Они же ее и обеспечивают всем необходимым, поэтому я здесь лишь, как громоотвод пристроена.
Я жутко опаздываю на пары по строительному делу. Препод такой вредный, что если опоздаю хоть на минуту, не пустит совсем, а сегодня целых две лекции подряд. И этот строительный зануда успевает за эти три часа целую методичку надиктовать, потом неделю буду переписывать, да еще в черный список попаду, как прогульщица. У меня экзамен в этом семестре, поэтому включаю турбо скорость.
Сегодня ночью опять работала, глаза смогла разлепить только после четвертого звонка будильника.
Кое-как закручиваю резинку на свои непослушные и спутанный волосы и выбегаю из комнаты.
– Шляется по ночам, а потом носится с утра. У меня от твоего грохота и мельтешения давление поднялось, – уже, как с добрым утром, ворчит моя хозяйка.
– Я же говорила, что официанткой работаю, как раз чтобы за комнату платить, – зачем-то в сороковой раз оправдываюсь я.
– Да знаю я ваши эти работы. С мужиками, небось, за деньги шляешься, – ну это уже ни в какие ворота.
Я с трудом придерживаю язык и закатываю глаза, выходя из квартиры. Эта вредная старуха неисправима. Во мне чуть больше полутора метра роста, рыжие лохматые волосы, и лицо все усыпано веснушками и не только лицо. Я уж точно не формат для такого зарабатывания денег. Больно редкие клиенты попадались бы. Товар, скажем так, не ходовой.
Я про себя хихикнула.
Пока еду в лифте, рассматриваю себя в зеркало и поправляю капюшон на красном худи, застегиваю до самого горла черную стеганную жилетку и все-таки решаю спрятать свою огненную копну в капюшон. Уже выбегая из лифта, прыгая на одной ноге, протираю свои красные найки влажной салфеткой. Огромный рюкзак спадает все время с плеча и больно бьет по ноге, на которой я выпрыгиваю на улицу.
Еще раз осматриваю себя при уличном свете, синие джинсы-бананы в каплях от вчерашнего дождя, ну и похрен, не на свидание тороплюсь все-таки.
Срываюсь на бег, хорошо, что мне бегать не привыкать, люблю пробежаться вечером по бульвару недалеко от моего теперешнего жилища, да и опаздываю часто, поэтому это привычный для меня способ передвижения, не вызывающий дискомфорта.
Я учусь на втором курсе Технического Университета, на факультете строительства. Хотела поступить на архитектора, но там был такой бешенный конкурс, что в конце концов выбрала специальность «Городское строительство», побоявшись пролететь с бюджетным местом совсем. И мне на самом деле очень нравиться.
Запыхавшаяся, забегаю в любезно придерживаемую для меня открытой дверь нужного трамвая.
– Спасибо, – бросаю тете водителю и прохожу в середину вагона. Ехать мне минут тридцать, не хочу, чтобы меня мелкую пинали все эти тридцать минут.
Почти весь вагон забит такими же, как я студентами. Они шумно обсуждают свои студенческие дела и сплетни, а я вставляю в уши наушники с Мэрлином Мэнсоном и открываю на телефоне «Гарри Поттера и Орден Феникса», решила еще раз перечитать.
Передо мной освободилось место, и никто не спешит его занять. Я так увлеклась чтением, что не сразу заметила, что кто-то склонился над моей крошечной тушкой и что-то говорит.
– А? – поднимаю я взгляд и достаю из правого уха красную затычку с Мэнсоном.
На меня смотрит двухметровый красавчик со светлыми волосами и темными глазами.
– Девушка, присаживайтесь. Вы такая хрупкая, что вас могут затолкать в этой толпе.
– А? – я подняла одну бровь. Это он что? Флиртует что ли?
Красавчик расплылся в такой сладкой улыбке, что у меня чуть сахарная кома не случилась. Что ему надо вообще от меня?
– Спасибо, я постою. Мне скоро выходить, – пробормотала и уже собралась вернуть дядю Мэнсона на место, как этот баскетболист снова заговорил.
– Тогда можно я буду вас… – он запнулся, сделал вид что очень задумался, – вы такая маленькая, что хочется вас оберегать.
Тут я уже откровенно расшиперила рот и уставилась на него.
Он что правда клеиться ко мне? Вот этот? Ко мне?
– Как хочешь, – ответила настороженно, пожала плечами, и все-таки заткнула ухо наушником.
Читать больше не получалось. Парень продолжал стоять очень близко ко мне и практически дышать мне в макушку. Я не выдержала, убрала телефон в карман, снова оторвала от ушей рычание дяди Мэнсона, и задрав голову к потолку трамвая, рявкнула:
– Что тебе надо?!
На долю секунды дылда опешил от моих манер настоящей леди, но быстро снова натянул на лицо свою белозубую улыбку с идеально ровными зубами. Такой идеальный, что аж противно.
– Как тебя зовут? – ответил он мне вопросом на вопрос.
А я снова задрала одну бровь. Сейчас из окошка подует чуть сильнее, и меня так перекосить может. Насовсем.
– Ты еврей что ли? Отвечаешь вопросом на вопрос? – снова эти мои идеальные манеры леди.
