Похоть
Невзрачная молодая женщина невысокого роста лет двадцати шести стояла в ожидании автобуса вся полная грусти и тоски. Слезы медленно катились из ее сальных глазенок, до краев, наполненных похотью. Они медленно катились по бледным щекам, падая так лениво и нехотя на розовую поношенную кофточку.
Ее истинное лицо не увидишь с первого взгляда, лишь овечье выражение лица и жалость, которое она вызывает всем своим внешним видом, но жалость нездоровую, жалость, которой и не должно быть совсем. Нет, ей не было плохо совсем и жалела она в этот момент только одну себя, жалела себя и выдавливала слезы, оправдывая тем самым свой гнусный поступок, который совершила несколько минут назад.
Рядом не было ни души, ни одного человека, весь мир замер и наступила гробовая тишина вокруг. Жизнь полностью остановилась, одно лишь старое здание, стоящее позади нее, с упреком смотрело ей в спину с еле заметными и смытыми временем буквами «детский дом – интернат №324» на дверях. Огромный забор, идущий вдоль дороги, оберегал грустное существование всех обывателей этого учреждения, включая и вновь прибывшего шестилетнего мальчика, которому предстояло привыкнуть к тому, что и его бросили, и он не нужен ровно также, как и все остальные жители этого временного дома.
«Все образуется, – успокаивала себя женщина, вытирая лицемерные слезы с лица, – это временно, через несколько месяцев я заберу своего Женечку. Нужно немного потерпеть и мой Артур обязательно полюбит его, а пока я его буду забирать на каждые выходные домой».
В душе она понимала, что все эти пустые мысли, которые то и дело приходили ей в голову, совершенно ничего не значат. Ведь нет ничего постоянного, чем временное и поступок – есть обдуманное решение и уже ничего не исправить, ни через несколько месяцев, ни через несколько лет.
Наконец подошел автобус, такой же мрачный и пустой, как и все вокруг. Она заняла место у окна и достала телефон из сумки:
– Артур, милый, я уже еду обратно и скоро буду дома, – сказала она с невероятным спокойствием.
Собеседник что – то ответил, и судя по испугу, который появился на лице женщины, он не был доволен.
– Ну, что ты, – залепетала она, – не ругайся, я буду через час и мы все успеем.
На этом разговор закончился, она убрала свой телефон обратно в сумку и уставилась в окно. Внезапно начался дождь, налетели тучи и крупные капли вперемешку с градом забились в окно, будто пытаясь разбить его и ранить единственную пассажирку. Так природа высказывала свое недовольство яростно злясь и плача от боли. Боль, которую причиняли люди. Боль, которую нельзя простить и забыть.
Дождь усиливался с каждой минутой и еще сильней ударял своими каплями в окно. Ирина Васильевна не понимала негодование природы, на ее лице появилась еле заметная улыбка, похожая на ухмылку, а глаза наполнились облегчением и свободой.
Бесконечно плачущий ребенок не будет теперь им докучать. Никто не сможет теперь расстраивать ее ненаглядного Артура. Сколько было у них скандалов и ссор по вине ребенка. Если бы он не родился, то и не было бы этих проблем. Ирина Васильевна родила по глупости и каждый день жалела об этом. Ребенок никогда не заменит мужчину, который в ее сердце всегда занимает главное место.
Отец Жени ни разу не видел своего сына, он не признал его. В графе отец стоял прочерк, а потому на алименты не приходилось рассчитывать. Ирина Васильевна очень страдала в одиночестве. Мужчина ей был просто необходим. Она не понимала смысл своего существования без мужчины. Ирина Васильевна считала, что секс – это главный гарант здоровья, как физического, так и психического.
Ребенок – побочный эффект секса. Ребенок был ей обузой, он ей докучал. Тем более, что родила она его от человека, который не хотел с ней быть. Зачем тогда ей ребенок?
– Как было бы здорово, Ириша, если бы у нас с тобой не было чужих детей. Все с чистого лица, понимаешь? Без напоминаний о другом мужчине. – Артур сказал эти слова через месяц после знакомства.
Предложение он еще не успел сделать, а права на ребенка уже высказывал.
Ирина Васильевна не удивилась, не была шокирована, не перечила своему новому мужчине. Слишком долго она жила без любви, а точнее, без секса. Теперь с кавказским мужчиной она получала секса более, чем достаточно. Его темперамент ей нравился. В постели он был неутомим и ненасытен.
Еще через месяц они съехались. Стали жить у Ирины Васильевны в квартире. Артур приезжий и, естественно, жилья собственного у него не было, зато был огромный потенциал.
Только вот ребенок им мешал. Мешал постоянно: днем мешал в выходные, потому что ему нужно было уделить время; вечерами мешал, а молодые хотели побыть вдвоем; ночами мешал – квартирка была маленькой однокомнатной.
Сексом катастрофически было неудобно заниматься. Ребенок мог проснуться в любой момент и увидеть. Приходилось уходить в ванную или на кухню. Такой сценарий никого из пары не устраивал. Артур каждый день высказывал свое желание – отдать ребенка в интернат. Ирина Васильевна поначалу молчала и не обращала внимания, но постепенно ее тоже стали посещать мысли о том, чтобы отдать сына в интернат.
