Лучшая уха
Я и подружка Валя накопали червей и побежали на речку. Мне восемь лет – уже полудевушка, а Вале десять. Рыбачить надо было молча, чтоб рыбку не распугать. Я не болтала, терпела. К тому же нещадно грызли комары, мошки и овода разного калибра. Мне попадались в основном балабы, пескари и раки, а подруга поймала щучку.
Итак, повисший мой нос обгорел, а волосы стали ещё белее. Приплётшись домой, удочку я бросила во дворе, где гуляли куры. Папа хвалил:
– Хороший улов! Лучшая рыбка – это раки!
Тут родители и я увидели в окно, что по двору бегает курица, а за ней волочится моя удочка. Эх! На крючке остался червяк, вот она его и проглотила. Пришлось курицу зарубить.
Вечером ели курятину. Папа смеялся:
– Хорошая рыбачка и курицу на удочку поймает! Не печалься, Танятка! Лучшая уха – из курицы!
Игра в оркестр
В детстве я часто играла у соседей на летней кухне с Валей, которая была старше меня на два года, и её сестрой Шурой, моей ровесницей.
Валюша вбила в полено шесть гвоздей, натянула на них проволоку и эту «гитару» вручила мне. Шура получила «барабан» – большую кастрюлю с двумя ложками, а Валя стала исполнять на стиральной доске. Играли мы виртуозно! Лучше и громче играть и петь получалось у Шуры. Я завидовала. У меня выходило плоховато, пальцы от струн болели.
Ещё Шура очень любила петь, хоть ей сильно наступил на оба уха медведь, а может и слон.
В нашем оркестре я была Татьяной Чайковской, Шурочка – Александрой Бахой, а Валя – просто Валентиной Моцартовной.
Когда голова уставала от громкой музыки, мы ели голубику. Валя и я употребляли её с сахаром или мёдом, а Шурочка – с большой ложкой соли, что меня и Валю удивляло и восхищало.
Соседи, понятно, всё слышали. Пацаны, посмеиваясь, просились в наш оркестр, но их мечте не суждено было сбыться. Взрослые ни черта не понимали в музыке! По «барабану» бить запретили, чтобы эмаль не отлетела, а «гитару» вообще сожгли.
Долго мы не горевали – пацаны пригласили играть нас в войнушку. Шурочка отказалась, не зря же её дразнили Балериной, а я и Валя с радостью согласились. Сколько же счастья принесли эти игры! Когда вспоминаю их, у меня в душе звучит наш оркестр!
Как я солила суп
Мама оставила школу из-за больного сердца. Папа тоже был учителем. Его маленькой зарплаты не хватало на большую семью. Понятно, не хватало денег и на покупку корма для домашних животных, поэтому держали мы одного поросёнка да пять кур.
Чтобы куры, не дай Бог, не залезли к соседям в огород, мама обрезала им крылья. Курицы больше и не пытались перелететь забор, а вот петуху очень хотелось к соседским курам. И вот, как и год назад, петух не смог перелететь через забор, а папа радостно сообщил: «повесился с горя на заборе». Я – реветь…
На ужин был куриный суп. Я не хотела его есть, но он так вкусно пах! Ела, а слёзы капали в тарелку. Папа смеялся:
– Смотри, Танятка, не пересоли суп!
Но я солила супчик до последней ложки.
Тут и вспомнили про меня
Я росла в деревне. Туалет был на улице. Ночью идти туда было страшно. Мама говорила, что темноту бояться глупо. А я объясняла, что боюсь не темноты, а тигра, который запросто может прибежать из леса. Надо мной смеялись.
Прошло лет десять, и тигр-таки переплыл речушку Кию и ночью утащил у соседа поросёнка. Тут про меня и вспомнили! Даже пару раз назвали Кассандрой…
Капут
Отелилась корова Жданка. Стали думать, как назвать телёночка.
Я предложила называть Жданчиком.
Брат Коля сказал:
– Участь бычка известна, самое подходящее имя – Капут!
Папа, улыбаясь, одобрил:
– Капутик, это верно!
Было и смешно, и грустно.
Невезучий день
Подружка Валя старше меня на два года, ей уже восемь лет, полудевушка. Но и я уже давно не лялечка.
Валька предложила слётать в лес за земляникой. Побежали, как всегда, босиком. Перешли обмелевшую речку, даже не замочив трусы. Дорогу переползла гадюка. Валентина отметила: «Не к добру!»
У меня маленькая кружечка, а у неё – литровая кружища. Валя мной командует, терплю. Идти я должна сзади метрах в десяти, чтобы ей удалось собрать побольше ягод.
Вот, набрали полные кружки, идём уткнув в них носы. Запах – одуренный! Я споткнулась, и вся земляника высыпалась в лужицу, вода в которой после вчерашнего дождя была чистой, дно устилала травка, ямка образовалась от коровьей ноги. Вспомнился Иванушка, ставший козлёночком. В сказки не верю, но перед Валей стыдно есть ягоды из лужи.
Тут подруга радостно закричала:
– Что упало, то пропало! – и лихо стала есть мою ягоду. Я вздохнула и присоединилась.
Из-за кустов показались коровы. Мы знали, что среди них есть и бодливые. Валя сказала:
– Пошли к наклонной липе, на неё можно легко взобраться!
Нас заметил бык и устремился к нам. Бросив кружки, мы с визгом помчались через колючий шиповник к спасительному дереву. Страх в момент загнал нас на самую макушку. Бык смотрел на нас красными глазами, ревел и рыл землю копытами. Страшно!
Подруга «успокаивала»:
– Вот подроет липу, дерево упадёт, и он тебя забодает!
К счастью, вскоре подъехал на коне пастух, обматерил быка и отхлестал плёткой. Но мы сидели на дереве долго, слезать было ужасно страшно. Когда приземлились, руки и ноги тряслись. Отыскали пустые кружки и поплелись домой. День выдался невезучим.
