Очень мучительно тянулось время. С того времени, как последний раз в сентябре видел Таню, я порывался всё бросить и приехать к бабушке. Приехать, чтобы увидеть Таню. Хватит уже мучить себя догадками. Никакой взаимности быть не может. А мне надо признаться в любви. И пусть я услышу отказ, чем вот так мучить себя.
А ещё рухнула идея снова вернутся в Свердловск. Мать была категорически против этого.
– При живых родителях, дети должны жить с ними, – таков ответ матери.
Мама, конечно, права. Правда, я жил с бабушкой и дедушкой до десяти лет. В те годы маму видел раз в неделю – по воскресениям. Конечно, когда я пошёл в первый класс, я был под неусыпным контролем мамы, А в летние каникул после первого класса мама возила меня в Арзамас – единственный в моей жизни отпуск мамы, когда она брала меня с собой. Во втором классе контроль был не такой строгий. Я оправдал ожидание мамы – я учился хорошо. При этом если учесть, что в первом классе я учился только писать прописями, то учёба шла без проблем. Всё остальное умел делать: бегло читать, быстро считать в уме и при этом умел умножать, знал часы. И кругозор был достаточно широк. И опять же, благодаря маме, в доме была детская энциклопедия, которую я читал с удовольствием. Я без претензий к маме. Трудно было без мужа. Отчим в семью придёт в середине 1967 года, когда я уже заканчивал третий класс.
А вот теперь мама была против моего возвращения в Свердловск.
Я ждал осенние каникулы. Но все мои надежды рухнули. С Таней повидаться не удалось. Она уезжала к родителям на праздники. Так бабушка мне сказала.
Праздник закончился, но Таня не вернулась. Я решил, что у неё отпуск. Там ведь и Лёша был. Бабуся поняла с какой целью я приехал. Она ещё летом догадалась, что мне очень понравилась наша соседка Таня. Догадаться ей было не сложно, да и сам я, почти открыто, словами ей сказал об этом. Бабушка моя была очень чутким человеком. И меня любила без ума. Я не понимал, почему она минувшим летом часто заговаривала со мной про Таню.
Когда в сентябре копали картошку, я заметил, что бабуся наблюдала за мной. Будто считала, сколько раз я глянул на Таню. Наблюдала и за Таней. Только зачем за ней надо было? А уже вечером только и разговоров было о Тане. Хвалила её, говорила, что впервые такая соседка прекрасная. А я ничего понять не мог.
С Олей тоже не удалось увидеться. Ольга зачастила на каникулы в Ленинград к дядьке. Она не удосужилась мне сообщить, что уедет из дома.
Зато пообщался с Сашей. Я считал, что его вся семья ухала на праздники. А он вдруг появился. Два дня был дома, только с утра куда-то уходил на несколько часов.
В радиоклубе мне дали кинескоп от телевизора КВН. Решил поменять его в своём телевизоре. Разобрал телевизор и пытался снять старый кинескоп. В дверь постучали.
– Таня, может это она? – мелькнуло в голове, застучало чаще сердце.
Но в дверях появился Саша. Поздоровались. Он предложил попить чайку. Я согласился. Расположились у меня в комнате. Он с любопытством рассматривал внутренности телевизора.
– Виталь, а ты разбираешься в этом деле? – удивлённо спросил Саша.
– Разбираюсь немного. А эту развалюху наизусть уже знаю, – ответил я, – жалко, что измерительных приборов у меня нет.
Потом говорили про гитару. Рассказал, как я взялся за это дело. Рассказал, как захватила меня когда-то в детстве битловская песенка «Девушка».
– Татьяне Васильевне очень понравилась твоя игра, только и вспоминает, – с доброй улыбочкой сказал Саша.
Саша расспрашивал про мою успеваемость в школе. Мне за первую четверть похвастать особо было нечем.
Он рассказывал про свою работу, узнав, что я собираюсь стать военным лётчиком. Говорили о самолётах.
– Я думаю, что это будет тебе по силам. Вижу, ты парень настойчивый и грамотный. Я удивляюсь, что ты сам всего добиваешься, – похвалил меня Саша.
Я набрался смелости и спросил у Саши про Таню и Лёшу. Саша хитро посмотрел на меня, улыбнулся. Сказал, что всё у них хорошо.
И всё же Сашу я перестал уважать. Это, наверно, такого рода ревность. Похоже, я правильно сначала подумал, что Саша довёл Таню до слёз из-за того, по его мнению, что она слишком много уделила мне внимания, когда я летом перегрелся на солнце. Да и какой же муж потерпит, когда его жена «сопливого пацана» «мой миленький да синеглазенький» называет, в глаза ему смотрит. Но глупо взрослому мужику ревновать к мальчишке.
