Новость о том, что поместье Хайятт можно купить хоть сейчас, была, возможно, самой лучшей в жизни Мейсона Харрингтона. Многие ли могут похвастаться тем, что достигли своих жизненных целей – завладеть крупной конюшней и осуществить давно вынашиваемую месть – и все это в результате одной, неожиданно легкой сделки?
– Выкуп был только что одобрен, и все бумаги оформлены через наш офис, – проговорил пожилой управляющий местным отделением банка, не отрывая глаз от полированной глади рабочего стола. Он был чрезвычайно взволнован и раздосадован. – Семью еще не оповестили. Просто не было времени.
– Буду счастлив взять эту часть работы на себя, – самодовольно произнес Мейсон и тут же ощутил резкий толчок в бок.
Кейн весьма чувствительно намекнул ему, что не стоит зарываться и дерзить. Мейсон слегка отодвинулся, чтобы оказаться вне досягаемости от острого локтя брата, но азарт охотника, настигающего добычу, не покинул его. Кейн также сильно ненавидел Долтона Хайятта – человека, разрушившего репутацию их отца, – но именно Мейсон оказался в эпицентре этого ядерного взрыва.
Он никогда не забудет довольного лица Долтона при виде его унижения… и своей боли оттого, что Эва-Мари смотрела на это и даже не пыталась защитить его. Эти воспоминания сделали его злым и язвительным.
– Должен заметить, что выкуп прошел против моего желания. Я надеялся помочь Эве-Мари все исправить, – произнес управляющий с обидой в голосе.
– Почему Эве-Мари? – спросил Кейн. – Разве не Долтон Хайятт нуждался в помощи?
Управляющий взглянул на братьев через стол и нехотя ответил:
– Мне очень жаль. Я высказался не к месту. Я не хотел обсуждать личные дела моих клиентов. – Он опустил взгляд на лежащую перед ним бумагу – уведомление об изъятии собственности, которое Мейсон нашел на местном сайте. Банк не терял времени, пытаясь отыграть свои потери. – Но я просто чувствую себя неудобно.
– Сейчас это не имеет значения. Банк уже выставил поместье Хайятт на торги, – заметил Мейсон. – Заметьте, мы предлагаем больше, чем запрашиваемая цена, платим наличными. Нам нужно самим связаться с кем-то в офисе корпорации?
Несомненно, там с удовольствием примут деньги Харрингтонов.
Бросив взгляд на управляющего, Мейсон мог бы сказать, что тот не хотел, чтобы это случилось. Но Мейсон сделает это, так как должен…
– Мы можем перечислить деньги после полудня, – добавил Кейн. – Наше предложение этой цены действует только в течение часа. Мы договорились?
Мейсон напрягся, не желая уходить, но его брат точно знал, что делает. Все-таки мысль о возможной неудаче не давала ему покоя. Судя по словам управляющего, тот явно пытался отстоять интересы семьи Хайятт и не желал, чтобы сделка по продаже поместья состоялась. Но Мейсону было наплевать на Хайяттов, он заботился только о том, чтобы заставить их платить за то, что они сделали с ним и его семьей много лет назад.
Мейсон представил, какое лицо будет у Эвы-Мари, когда он прикажет ей покинуть семейный особняк.
Управляющий нехотя кивнул:
– Да. Я думаю, что сейчас уже ничего не поделаешь. – Он встал, поправил галстук, как бы настраивая себя на неприятную миссию. – Позвольте мне отлучиться на минуту, я дам поручение секретарю начать подготовку документов по сделке.
Мейсон предполагал, что, выйдя из переговорной, управляющий позвонит в головной офис, чтобы в последний раз попытаться отменить сделку, но его это не тревожило: он знал, что наверху уже приняли решение. Братья Харрингтон обычно получали то, что хотели. Иногда – из чистого упрямства. На этот раз, правда, у них была поддержка в виде наследства.
Действительно, деньги открывали все двери.
Мейсон все еще горевал по отцу, умершему почти шесть месяцев назад. У него было всего три близких человека. Поэтому болезнь отца стала для него ударом. Но уход отца не был первым потрясением в его жизни.
Мать умерла, когда Мейсону было семь. У него сохранилось мало воспоминаний о ней, он помнили лишь, как она обнимала его, аромат ее духов и шелковистую мягкость волос. Он расчесывал их, когда она заболела, – это успокаивало ее и облегчало головную боль, от которой она сильно страдала…
Тот факт, что их мать была родом из очень богатой семьи, не был тайной для братьев, но они никогда не думали, что она оставила им что-то в наследство. Как оказалось, мать завещала им очень крупную сумму. Осторожность их отца в управлении финансами дала результаты: наследство матери превратилось в колоссальное состояние. Мейсон даже не знал, сколько оно составляет в долларовом выражении, настолько сумма была огромной.
А ведь временами они были на мели. Когда Мейсон потерял работу в поместье Хайятт, им пришлось вернуться в родной город матери и перебиваться случайными заработками. Было тяжело. Но они с Кейном знали, что отец обеспечит их будущее.
И теперь это будущее настало.
Узнав о причитающемся им с братом наследстве, Мейсон спросил отца, почему тот не использовал часть денег, чтобы облегчить их жизнь. Отец ответил, что хотел доказать родителям жены, что они не правы: они всегда говорили, что он женился на их дочери ради денег.
