«Оставьте мою душу в алтаре…»
Смелое, дерзкое, юное заявление – «Потому что люблю». Надежда Вольская ставит читателя перед фактом. И здесь для автора возникает опасность того, что книга может не «попасть» на своего читателя – любители сладеньких стишков о любви рискуют нарваться на высокие размышления о любви мирской монашенки – духовные стихи, почти молитвы о нетленности чувства к непреходящему, неосязаемому – свету вечернего неба («Ты небом спустишься вечерним»), ожиданию чуда – осязаемости ангельского крыла, мирской тишины, монастырского пения, чистоты и ясности красок окружающего мира, его живого дыхания.
Да и сами стихи – искренние, светлые, немного грустные – в них нет непримиримости с бытовой действительностью, нет вражды, но есть несгибаемая позиция автора, непоколебимая уверенность в своем предназначении – сродни твердости духа монахов-постников, сродни булгаковскому «Каждый человек должен заниматься своим делом». Монах должен молиться, поэт – писать стихи. Стихи Надежды Вольской – молитва о любви, о призрении милости Божьей каждой души человеческой на спасение и вечную жизнь – дел человека, его помыслов и сущности («Оставьте мою душу в алтаре»).
Всем Господь дает посильный подвиг, свой посильный крест, нести который порой человеку кажется не под силу. И тогда требуется второе дыхание, переосмысление своего жизненного предназначения, работа души, ее высокое напряжение в надежде на возрождение тех чувств и мыслей, которые помогут продолжить путь. Иногда для этого достаточно внимательно присмотреться к окружающему миру, вслушаться в него, чтобы уловить малейшие колебания Вселенной, чтобы прочесть ее знаки, которые подсказывают нам – путь еще не окончен, надо набираться сил и следовать дальше, преодолевая себя-наносного на пути к себе-истинному. Снять перед Богом все маски и взглянуть Ему в глаза. Чтобы увидеть в них мудрый ласковый взгляд добра и всепрощения.
Взор той бесконечной любви, о которой писал апостол Павел: «Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».
Какой духовный подвиг нужен для того, чтобы верить в такую любовь – бесплотную, бескорыстную, бесконечную, любовь, которая «движет солнца и светила», следовать этой любви – когда слепо, наощупь, когда осязаемо, ощущая каждую прожилку ее света, разлитую в солнечном воздухе, растворенность своей души в этом мире, невесомость человеческого бытия.
Смирение поэта – особенно русского, с его непредсказуемым бунтом смешанной крови – перед христианской кротостью, смирение женщины – с ее глубинной терпимостью – перед русской долей хранительницы очага, смирение человека – с его современными запросами – перед вечными ценностями, вышестоящими над суетой сует, которую не терпит ни «служенье муз», ни поиск своей сущности, начертания своего земного пути.
Мир Надежды Вольской – четкий, образный, ясный, как бы округлый – весомым звуком, законченностью формы, отрешенностью от рамок современных понятий красивого быта и заученных ролей. Ее стихи – словно чистая капля дождя или росы, отражающая в своей призме окружающий мир как бы перевернутым, поставленным с ног на голову – так, как он видим сверху, и вместе с тем – надежно защищенный прозрачной оболочкой мир внутренний («Грусть Нимфы»), с его четким видением очевидного, служением прекрасному, не всегда возможному, но не перестающему быть от этого менее реальным, чем действительность.
Размышления о душе и любви, о терпимости и награде, о боли и Боге – основное в творчестве Вольской. Автор не разбрасывается, не стремится проявить свой поэтический дар во всех его ипостасях – у нее своя страница в Книге Поэзии, свой портал, вход через который дает читателю возможность приблизиться к покрову «небесной мантии», к молитвенному шепоту тихой любви, к негасимой свече веры в свершение – мыслей, чувств, строк, предсказаний – во имя всевышней любви.
