Хочу любовный роман. Вскружить голову себе и другому человеку. Чтобы сердца ёкали, чтобы каждый звук шагов за дверью был звуком его шагов. Чтобы не спалось, чтобы потерять аппетит, а может, наоборот, есть в три горла, хлопая дверцей холодильника каждый час. Это у кого как бывает. В силу того, что я замужем и влюблена много лет, мой роман будет бумажный, на бумаге. Само слово «бумага» определит его тему и накал страстей. Бумага лёгкая, шелестящая, цветная, просвечивающаяся или плотная и грубая, но вся она легко поддаётся физическому воздействию. Можно легко сложить кораблик и, мечтая, уплыть в неведомые дали фантазий. Можно склеить конверт, вложить лист бумаги со словами любви и ждать ответа. Можно смять конверт со словами любви, порвать и выбросить в мусор или сжечь. Пепел такой любви развеется по ветру. Исчезнуть без следа – это уж совсем страшно. Может случиться так, что, пролежав многие лета в темноте и пыли, бумажную чью-то любовь увидят и прочтут серые, карие, зелёные или синие глаза. Прочтут… Представят себе её и нарисуют в мечтах свою любовь, свою историю.
Бумага – серьезная вещь. Родился человек, вот тебе бумага. Свидетельство о рождении будет с вами всю жизнь. Заменит его свидетельство о смерти. Его выдадут вашим потомкам. Ну а если они у вас есть, значит, был у вас любовный роман, хоть один, да был. Ах, Боже ты мой! На любви замешено всё. Построено, разрушено, завоевано, написано, создано, рождено. Буквально всё. Что-то вот такое, в таком плане, и будет происходить в последующей истории. Сейчас в голове нет ничего, но знаю: все герои и события придут ко мне, и я проживу их любовный роман вместе с ними. Присоединяйтесь.
Две тысячи десятый год. Место действия – Россия. Приволжский городок. Буднично, нетерпимо жарко, так, что плавится асфальт, а он всюду. Что ни положи в рот, вкус этого, перемешавшись с запахом расплавленного асфальта, приобретает вкус нагретого солнцем асфальта. Пусть это даже первая ягода. Она стоит в пластиковых ведёрках из-под майонеза прямо на асфальте. И только принеся её в свой дом, дав ей возможность остыть и прийти в себя, вы порадуетесь разнообразию вкусов.
– Сколько стоит китайская вишня?
– О-о-о…
– А малина?
– А-а…
– Ваша черешня жёлтая почём?
– …
– Давайте всего по баночке.
– В один кулёк?
– Всё по отдельности.
Мужчина сердился. Он, как все мы, ждал, ждал лета, а когда оно пришло, не знал, что с ним делать.
«По молодости как-то легче всё переносилось», – размышлял человек, наблюдая, как ягоды из банок пересыпаются в целлофановый мешочек. Если ягоды катятся одна за другой, значит, недавно сорванные. Мужчине вспомнились студенческие отряды и вылазки с друзьями в чужие сады. Он любил первый зеленый крыжовник и молодой зелёный горошек. И куда он подевался из огородов в наше время? Повернулся мужчина и пошёл от бабушек, стоящих в тени деревьев, вдоль тротуара. Мысли сердились и дулись друг на друга в голове. Тротуар… Бордюр… Торшер… Эти слова так и не вошли в его словарный запас, более того, они не несли смыслового значения. Набор букв на французский манер. Мужчина продолжал сердиться, и всё это жара проклятущая делает. Она совпала с жаркими баталиями в его семье, итогом которых была спешная покупка однокомнатной квартиры и переезд в неё. В квартире вместе с ним поселилось одиночество вперемежку с обидами и надеждами. Человек шёл и разглядывал всё вокруг. Он привыкал ко всему очень старательно, думая, что это поможет ему быстрее обвыкнуться в новом районе.
Вот симпатичный чистенький ларёк на колёсах, рядом с его нынешним домом. В нём продаются хлебобулочные изделия. Дверь настежь открыта. Ветер колышет кусок старой занавески. На пороге, головой к влажной тряпке на входе, свернувшись калачиком, лежит стриженое тельце маленькой собачки. Ушки с благородной стойкой и чёлкой между ними, завязанной резинкой для волос с яркими камушками. Пока продавец бегала и меняла деньги для сдачи, он стоял и разглядывал животное. Чувствуя взгляд, собачка подняла глаза, и на мужчину взглянул убитый горем скрюченный старичок. Боль и горе. Глаза слезились и подёрнулись плёнкой. Собачка стыдилась своего положения и нервно стянула тело, пряча голову в середину калачика.
– Порода дорогая, а кому ни предложу, никто брать не хочет. – Продавец отсчитала сдачу. – Что ни дам, ничего не ест, а уходить не хочет. Боится. Я и не гоню. И как только ночью терпит жару такую? Я же её закрываю тут.
Продавец ждала ответа, в надежде поболтать с покупателем. Собачка ещё раз открыла глаза и посмотрела в глаза мужчины мутным взглядом. Отвернулась, подумала и, оскалив мелкие и некрасивые зубки, зло заворчала. Мужчина удивился.
– С характером она. – Продавец протянула пакет с хлебом. Окошко было небольшим, и видел мужчина только руки продавца да голос слышал.
– Тут ухо течь начало… Клещ, наверное… А когда мне лечить?
Мужчина пошёл к своему подъезду. У двери подъезда обернулся. Над калачиком поднялись ушки, собачка смотрела в его сторону. Температура в подъезде дома градуса на два ниже, чем на улице, но какая благодать! Постоял, отдышался и направился к лифту. Дом новый, а потому маленькая металлическая коробка подъёмника ещё не загажена, и находиться в лифте приятно, ощущая прелести комфорта. В новой квартире душно, но это поправимо, мужчина включил кондиционер.
