Незачем было бежать. Путь мой был предрешен. Не оставалось ни дня, чтобы я не сожалел о содеянном. Совесть жгла мне пятки, да что пятки, она проделывала большие огненные дыры внутри меня. Внутри моей несчастной замученной души. Совести было по барабану на препятствия: она умела проходить сквозь стены и время. Ничто и никто не мог остановить ее. Совесть жрала меня, а я ничего не мог сделать в ответ. Каждый из нас ходит по этой планете с таким тяжелым багажом ошибок, за который совесть может преспокойно жрать нас на завтрак, обед и ужин, и еще последний ужин перед сном, вот этот вот самый кайф на ночь, на диванчике, облизывая пальчики. Совесть была гурманом: она жрала меня долгие годы по частям, не все сразу, а медленно, доставляя себе удовольствие. Вот и сейчас откусила мне пол-ребра. Я охнул, но промолчал. Было не впервой, да и окружающие тоже терпели. Терпели годами. Так было принято среди людей: согрешил – терпи. И тех, кого совесть жрала при жизни, называли счастливчиками. Потому что если не случилось покаяние, то после смерти таких людей уже жрали бесы, а это было в бесконечность раз хуже, больнее, страшнее, а самое главное – неотвратимее и безнадежнее. Каждый знал это, каждый молчал, каждый терпел, издавая еле слышный стон, еле сдерживая боль, когда совесть откусывала слишком большой кусок. Мне повезло – меня жрали при жизни. Говорю же вам, я был счастливчик. И каждый в нашем городе знал это.
Ни вздоха, ни выдоха, ни легкой тени сомнения – ничего я не мог себе позволить, предварительно не спросив небеса. Я был не так уж и плох, вне сомнений, по меркам 21го века. Поверьте мне, были гораздо, гораздо хуже меня. В последние времена очень сложно встретить хорошего человека, почти невозможно. В том, что эти времена приближались, не было никаких сомнений. Странно было бы сейчас выбежать на улицу с плакатом «Спасайтесь»! Бегите! Враг внутри нас! Уже наступает!». Но это единственное, что мне хотелось сделать. Но все это бы не помогло. Было понятно и ежу: если веками не помогало, то сейчас точно не поможет. Все, кто истинно хотели спастись, уже спасались. Те, кто не хотели…Этих было не разбудить, и в этом не было моей вины. Напрасное это дело – будить спящих. Они злы и недовольны тем, что их разбудили. Говорите с теми, кто уже проснулся. «А тем, кто ложится спать, спокойного сна»(с) Я собрался, посмотрел на часы. Вечерело. Я прислушался: внутри меня не вызрел ни один план. Я все еще не понимал, что я должен сделать, что, блин, от меня требуется?
Тишина внутри меня напоминала затишье перед взрывом бомбы. Уже сейчас, если прислушаться, можно было услышать мерное тиканье часового механизма. Но я был парень «не промах». «Не промах», не «так себе», я был «ого-го»! Если я сам себя не похвалю, кто это еще сделает в 21 веке? Я знал, что у меня получится сосредоточиться, получится собраться. Зачем, для чего, почему – это мы будем разбираться потом. Нам бы сейчас вынуть тяжеленный меч из камня, сделать то, чего еще никому не удавалось, успеть не возгордиться этим, не запачкав ни совести ни чести, быть готовым ко всему, вложить меч в ножны, сесть на боевого коня и скакать туда, туда, в закат, туда, куда прикажут. Я же говорю вам, я был не промах. Я был не промах. Я был хоть куда. Парень из ниоткуда. Парень по дороге в никуда.
Я очень не любил в себе вот это судорожное состояние человека перед прыжком в воду с 9ти метровой вышки. Вот ты стоишь, и вышка подрагивает от ветра и внизу застыли в ожидании зрители, судья уже дал свисток и все только ждут, когда ты же ты, наконец, это сделаешь? Твои коленки трясутся, ты смотришь на гладь воды и молчишь. Когда же ты блин прыгнешь? Когда ты сделаешь этот шаг вперед? Я не был труслив, смелости мне было не занимать, но вот этот вот тягучее ожидание, это бездействие убивало и меня. Все знали, что я, в общем-то, быстр, но перед большими делами обычно мучительно медлителен. Знал это и я. Ты не можешь психовать вечно сам на себя. В какие-то моменты жизни приходится со многим смириться, в том числе и с собой, в том числе и с собой. Не ты выбираешь судьбу, но судьба выбирает тебя. И тебе не остается ничего иного, как прыгнуть. У меня не было выбора – я всегда прыгал. Но эти томительные секунды перед прыжком – эти секунды мне никогда не забыть, даже пытаться не стоит. Иногда жизнь проверяет нас на прочность. Это как обычный тест перед переходом на другой уровень – не больно, но раздражающе. Ты всегда на передовой, никогда нет шанса сделать шаг назад, только вперед, только вперед. За этими грустными размышлениями застала меня готовка борща. «Мам, где взять малиновую воду для борща?»,– да, да, все в таком роде и том же духе. Не то, чтобы я был спец в готовке, и особенно, борща, но душа требовала, да. Душа требовала, и кто я такой, чтобы отказать душе в малом? Готовка борща издревле славится своими медитативными свойствами. Готовка борща однозначно не для психов – и сами не поправитесь, и кухню от раздражения разнесете. Борщ для терпеливых. Борщ для тех, кто познал жизнь. Во время борща можно разработать стратегию всей жизни. Борщ – это то, что спасет ваши нервишки, если вы на грани. Когда чистишь картошку, можно вспомнить всех своих родственников, которые утверждают, что твоими никчемными огромными обрезками можно накормить всех голодных детей из Африки. И понять, что за долгие годы ты так и не научился чистить тоньше. Пока варишь свеклу, можно разработать план Барбаросса. Пока варишь морковку – простить всех бывших. Лук заставит вас рыдать и провести окончательный очистительный сеанс вашей совести. Говорю же, борщ не для слабаков. Борщ – это то, чему завидуют буддисты. Смирение, воздержание, терпение, упорная работа без ожидания скорого вознаграждения. Потому что его может и не быть. Кто сказал, что борщ должен вам понравиться? Он что, блондинка на дискотеке? Борщ – это борщ. Он суров. И красив. Безусловно. И лишь когда вы финально будете его размешивать в огромной кастрюле (потому что борщ не варят мелкими порциями, страдание должно быть всеобъемлющим), лишь когда вы будете размешивать эту кроваво- красную многострадальную жижу, вы поймете, что разрешили все ваши психологические проблемы, приблизились к вечности, и никто и ничто не сможет поколебать вашего спокойствия и теперь и навечно. Борщ.
