Поезд прошел все промежуточные пункты и постепенно приближался к конечной остановке. Пассажиры уже чувствовали атмосферу скорого завершения пути и поднимали суету: кто-то старался скорей добраться до туалета, чтобы умыться и привести себя в порядок, кто-то криком поднимал детей или других попутчиков, напоминая, что они вот-вот въедут на вокзал и на сборы времени уже не будет, кто-то медленно выбирался из-под колючего одеяла в попытках более или менее проснутся, кто-то размеренно пил кофе, стараясь согнать остаток утренней дремы. И только я отдалилась от этой атмосферы, перебирала бумаги с черновым вариантом будущей книги, стараясь припомнить, точно ли все моменты поправила до тех пор, пока все это увидит редактор. Определенно, он снова будет высказывать мне все, что думаете о таком формате ведения дел в «век интернета и высоких технологий», но после обязательно похвалит скупым: «Молодец», прежде чем пустить все в печать.
Я еще раз пробежалась по первым страницам. Да, я сделала все, что в моих силах. Если бы могла, то расписывала каждый свой шаг, каждый вздох, разговор, и все это заняло бы утомительно много места. Но такой возможности у меня не было. И оставалось только заниматься самоуспокоением. Читатели довольны, они ждут новую историю с нетерпением. И даже если кто-то из них разочаруется, у него всегда останутся те книги, в которые он может погрузиться в очередной момент перечитывания.
Шум снаружи возвестил – поезд въехал на территорию вокзала. Самое время убрать бумаги, забрать из-под сидения небольшой чемодан и ждать остановки. Очертания снаружи стали замедляться, становится четче. Была в этом своя романтика. Шум постепенно стихал, все ближе подступала платформа, где даже в это раннее утро можно было разглядеть много людей разных возрастов и наружностей.
Вскоре все смолкло – поезд остановился. Пассажиры стали спешно и шумно вытекать наружу из вагонов, обгоняя друг друга. Некоторые из них замедлялись в тот момент, когда находили снаружи знакомые лица, но после этого они обязательно шли вслед толпе, постепенно растворяющейся в здании вокзала. Только мне совсем не хотелось идти среди людей, поэтому я дождалась конца – когда из вагона выходили последние пассажиры. Я улыбнулась проводнице и поблагодарила за приятную поездку, после ловко соскочила из вагона, не забыв приподнять чемодан. И все равно при этом ухитрилась стукнуть колесиками о край платформы.
– Наконец-то вышла! – крикнул знакомый голос.
Я только подняла взгляд от чемодана и улыбнулась. Мне навстречу шла Даша – моя подруга еще со школьной поры. Она махнула несколько раз рукой, но нужды в этом особенной не было – платформа почти опустела. И даже если бы Даше пришлось пробираться сквозь толпу, я бы все равно безошибочно нашла ее. Слишком она выделялась на фоне окружающих. Волосы ее, остриженные в каре, в очередной раз были покрашены в яркий неестественный цвет (в этот раз она выбрала пепельно-розовый), веки украшала толстая полоска от черного карандаша, губы блестели от розовой помады, а чуть полноватое тело обрамляло ярко-розовое платье, суженное на талии с помощью тонкого ремешка белого цвета.
– А ты как всегда вырядилась не по погоде, – вздохнула я.
Нельзя было упускать возможность на ее колкость о моих странностях ответить тем же. К тому же солнце сегодня совсем не пригревало спину, ветер сильно холодил, да и я сама предпочла натянуть кожаную куртку.
– Я за рулем, так что никакой разницы, – только посмеялась она в ответ, и улыбка ее в этот раз вынудила меня с минуту изучать ее лицо.
Совсем непривычно. Почему она отдавала такой нервозностью в этот раз? Я должна была спросить ее об этом сразу, но предпочла решить, что мне показалось. Определенно, у всех нас бывали дни беспокойств, страхов, невзгод. Обычное течение жизни. Белая полоса сменялась темной, разливающейся в разные оттенки, после возвращалась назад и так по кругу, пока по какой-то причине жизнь не оборвется.
– Ты все же берешь слишком мало вещей, – тем временем рассуждала Дашка, окинув взглядом мой небольшой скарб, который я тянула за нами, придерживая пластиковую ручку.
– Ты же знаешь, я не любитель наряжаться, – улыбнулась я.
Даша только посмеялась, звонко добавив:
– Поэтому ты до сих пор одна.
Я только выдавила несколько смешков. Эта тема совсем меня не волновала, и моя жизнь меня более чем устраивала. Поэтому сейчас хотелось едко добавить, что сама Дарья только-только вышла из предыдущих отношений, но я все же решила промолчать. Зачем портить настроение нам обеим, вспоминая того неотесанного парня?
Мы сели в ее Киа. И пока я пристегивала ремень, пыталась припомнить, какого цвета была эта машина в прошлый раз. Вроде бы она выбрала ей красный цвет и посмеивалась, говоря:
– Этот цвет напоминает мне кровь. Правда, если хоть капля попадет на нее – будет заметно.
И в этом она права – кровь совсем не красная, когда засыхает. Может, поэтому она теперь выкрасила все в темно-зеленый цвет? И чем она это объяснит? Тягой к природе, которая возникала у нее время от времени? Я только улыбнулась своим мыслям. Если брать нас двоих, то по части странностей она всегда занимала почетное первое место.
