Нина
Сейчас
Детектив была дылдой с такой щербинкой между передними зубами, что я могла бы просунуть туда соленую соломку. Вчера вечером она выглядела непривлекательно. А сейчас, под резким освещением, вообще была попросту уродливой.
Она молча со скоростью улитки пролистывала папку с делом. Я, размеренно вздыхая, с трудом проглатывала горький кофе из хлипкого бумажного стаканчика и гадала, где мой адвокат. Пока что все было ничего. Я собиралась узнать все, что можно, обойти очевидные ловушки и держать рот на замке. Навык держать рот на замке я довела до идеала давным-давно. Сплетники постоянно влипали в какие-то проблемы. Хвастуны. Люди, вроде Кэт Уинторп, которая не могла просто жить своей идеальной жизнью. Ей нужно было бросить это тебе в лицо своими обыденными замечаниями, неизменно похвалиться своим сочащимся богатством. Из-за этого она должна была понести наказание. Вы не можете винить меня в случившемся. Я попросту поставила ее на свое место.
– Я прослушала запись вашего звонка в 911, – сказала детектив, пристально посмотрев на меня. – Было интересно. В какой-то момент вы зевнули.
Я подвинулась на стуле, и наручники звякнули. Изгибая запястье, я попыталась найти более удобное положение. У меня была надежда, что телефон не уловил, как я зевнула. Это был один из тех неудержимых зевков, которые подкрадываются к тебе как раз посреди предложения.
– Вы понимаете, какие повреждения наносит выстрел в рот? – Она перелистнула страницы до глянцевого изображения и подтолкнула его вперед медленным и просчитанным движением. – Пуля проходит через несметное количество кровеносных сосудов, прежде чем пронзить мозг и выйти сквозь тыльную часть черепа.
Я наклонилась и молча посмотрела на фотографию, не удивившись при виде большого выходного отверстия на макушке. Зрелище неприятное, но я видала и похуже. Раздутое лицо, распухшие до неузнаваемости черты, раскрытый рот. Встревоженное выражение на лице мужчины, которого ты когда-то любила, за мгновение до его смерти. Звук его мольбы, все еще отдающийся эхом в темных закоулках моих мыслей.
Я отставляю дешевый кофе.
– У вас есть вопрос, или у нас просто минутка «покажи-и-расскажи»?
Женщина застыла, перестав крутить простое золотое кольцо на своей левой руке, и вгляделась в мое лицо.
– Миссис Райдер, похоже, вы не понимаете всей серьезности ситуации. Вы подозреваетесь в покушении на убийство.
Я понимала серьезность ее ситуации. Это дешевое обручальное кольцо… Эти мешки под глазами… Она выбрала не тот путь. Вовремя поставив брекеты и соблюдая строгий режим питания и спорта, она могла бы чего-то добиться в жизни, кем-то стать. Получить возможность наслаждаться хорошими вещами в жизни. Я посмотрела ей в лицо.
– Доктор Райдер, – поправила я ее.
Она улыбнулась, и что-то в этом меня насторожило. Я взглянула в широкое зеркало и изучила свое отражение, убеждаясь, что все выглядит как надо.
Мои волосы, недавно подстриженные и уложенные.
Моя кожа, сияющая и гладкая, благодаря ботоксу, несмотря на ужасающее освещение в этом месте.
Мое тело, подтянутое и стройное под дизайнерской спортивной одеждой.
Мое обручальное кольцо, до сих пор на месте, с большим бриллиантом, блестящим как софит.
Я вырвала себе место на вершине этого мира, и теперь они не могли меня свергнуть. Даже с этой горы лжи, которую я с таким трудом возвела.
– Вы переехали в Пало-Алто два года назад, верно? – Получив в ответ лишь мое молчаливое согласие, она прочистила горло. – Тогда давайте начнем с этого.
Часть 1. Май. Четыре месяца назад
Кэт
В первую неделю мая мы устроили вечеринку. Не самую большую из наших. Не было, например, воздушных гимнастов, парящих под массивными потолочными балками. Мы не нанимали прислугу и не возводили палаток. Это была скромная вечеринка, благотворительное мероприятие для местных сценических искусств, впоследствии перетекшее в прощальную вечеринку для летунов.
Так я их называла: летуны. Каждое лето, как перелетные птицы, члены нашей общины рассредотачивались по югу, чтобы, словно туристы, обмазываться солнцезащитным кремом на роскошных круизных лайнерах и частных островах. У меня был всего месяц, а затем они – женщины, теперь столпившиеся вокруг меня, – покидали меня, слишком беспокоясь о своих детях и культурном обогащении, чтобы стерпеть «еще одно промозглое лето» в Атертоне.
– Когда у тебя будут дети, ты тоже сможешь это понять, – однажды прошептала мне Перла, выстукивая рукой ритм метронома на моем плече. – Вся твоя жизнь посвящена им, а они хотят быть в купальниках, как все нормальные дети.
Когда у тебя будут дети. Такие жестокие слова в адрес женщин, у которых трудности с зачатием. Кроме того, это чистейшая чушь. Ни один ребенок в Атертоне не хотел быть нормальным. Дети в Атертоне хотели снимать для Instagram видео о том, как они прыгают с яхты в популярных для тэгов местах, например на греческих островах. Наши подогреваемые бассейны и холодный туман Сан-Франциско не впечатляли их одноклассников, когда они выходили из седанов с водителями, возвращаясь осенью в школу Менло.
