Она стояла на вершине скалы и смотрела, как последние крытые повозки со скрипом поднимаются на гору. Погони не было, она сделала все, чтобы запутать преследователей. Ветер рвал на ней юбки, первые снежинки грядущей зимы больно жалили, теплый плащ совсем не спасал. Низкое солнце клонилось к закату, пора было разбивать лагерь.
– Остановимся здесь, дальше идти смысла нет! Скоро совсем стемнеет! – крикнула Брианна и спешилась. Ей не было и 20 лет, когда она стала главой защитников ковена – старейшего рода стражей, приняв этот титул по старшинству и по праву рода от своей сестры Аластрионы.
Вот уже пять лет они скитаются, не оставаясь нигде надолго. Приспешники мага идут по их следу. Ряды ковена редеют в неравных стычках.
Брианна смотрела, как сестры разбивают лагерь, завтра снова в путь. К ней подъехала Гранния, весело гарцуя на гнедой кобыле.
– Завтра мы перейдем перевал, а за ним море! Куда мы потом? Вдоль берега может быть опасно. – малышке только исполнилось пятнадцать и уже было понятно ведьмы с такой силой еще не рождалось на Земле, кровь ее отца усилила и без того сильную кровь рода.
– Если впереди море, значит мы его переплывем, – Брианна улыбнулась сестричке. – Я говорила со старейшими ковена Онгхус, за морем лежит земля, покрытая густыми лесами, где нас никто не найдет.
– Брианна, почему мы все время бежим, как трусливые крысы. Лучше погибнуть в бою с врагами, чем всю жизнь прятаться по норам. – Гранния привстала в стременах, ветер развивал ее огненно-рыжую гриву. Брианна залюбовалась малышкой, она была так похожа на их мать и статью, и характером девы-воительницы.
– Пока не время для решающей битвы, но оно обязательно придет, я обещаю тебе! И тогда земля содрогнется, а наш враг умоется кровавыми слезами! – Брианна посмотрела сквозь темнеющую гряду. Что их ждет впереди, скольких сестер они еще проводят за грань, сможет ли она сохранить род? Брианна смахнула, набежавшую слезу. Она не может быть слабой, за ней ковен…
Ника толкнула тяжелую дверь плечом и выскочила на улицу. «Ну почему она опять мне не верит!?»– девочка шмыгнула носом, поправила рюкзак и глубже надвинула кепку на глаза. Школьный двор опустел – самый разгар учебного дня. Ну и ладно, все равно ей не с кем прощаться здесь, где она с первого дня была чужой. И шанса стать своей у нее теперь точно не будет, ее исключат. И от мамы влетит. Ника вспомнила поджатые со скорбно опущенными вниз уголками губы, складку между бровей и глаза, грустные, недоверчивые, сердитые – такая мама ей не нравилась.
Ника поправила рюкзак и решительно направилась к калитке. Она понимала, что маму нужно подождать, но сил вынести ее многозначительные взгляды и фразы, брошенные сквозь зубы, у Ники не было.
Улица была пуста. Ника шла по тротуару, не замечая ничего вокруг. Машина с тонированными стеклами, стоящая на противоположной стороне дороги, развернулась и медленно поехала вслед за девочкой. Ника остановилась у хорошо знакомой подворотни – здесь можно срезать путь до любимого тайного места, где ее точно никто не найдет. Автомобиль газанул и через мгновенье притормозил возле девочки. Стекло приоткрылось и Нику окликнули:
– Девочка, подскажи пожалуйста, как нам доехать до улицы Довженко.
– Куда? – Ника моргнула, приходя понемногу в себя.
– Где улица Довженко? Покажи. – улыбающийся незнакомец протягивал карту.
Девочка сделала шаг к машине. Задняя дверь приоткрылась.
– Ника! – девочка остановилась и медленно обернулась. – Ну-ка стой! – разгневанная мама направлялась к ней.
Машина, визжа шинами рванула с места и скрылась за углом. Ника пожала плечами и направилась к маме.
***
Ника стояла возле больших железных ворот. Мама и папа как два конвоира стояли по бокам. Папа дотянулся до звонка и нажал на белую кнопку, камера над воротами ожила, из динамика раздался металлический голос:
– Входите, вас уже ждут! – следом раздался щелчок отворяемой калитки.
Мама подтолкнула Нику к двери.
– Мам, пап может не надо! – Ника с мольбой смотрела на родителей. – Я буду на терапию ходить три раза в неделю, я перестану прогуливать школу. Я перестану драться, обещаю. – папа покачал головой и отвернулся. – Мам, я готова даже платья начать носить…
– Ника, мы все обсудили. – в голосе мамы звенел металл. – Нам с отцом тоже тяжело. Но в последнее время ты стала неуправляема. Это вынужденная мера. Здесь ты сможешь наконец-то социализироваться. Будем надеяться, что ты тут не на долго. Пойдемте! – и она решительно шагнула в дверь. Папа взял Нику за плечи и подтолкнул следом.
За воротами Нику ждало разочарование. Дома, в своих фантазиях, она рисовала себе мрачную картину: серое, грязное здание, окруженное забором из колючей проволоки, маленькие замученные дети в тюремных робах, надсмотрщики…. Всего этого не было. Фасад школы больше напоминал усадьбу зажиточного помещика конца XIX века (Ника увлекалась историей и архитектурой). Колонны у парадного входа, толстые херувимчики уютно примостившиеся под крышей…. Только окна, забранные решетками, да колючая проволока поверх кирпичного забора ясно давали понять, здесь находится заведение закрытого типа, из которого просто так не выйдешь.
