Малыш захлопал глазами и окончательно проснулся. Кругом стояла тишина – он был совсем один. Ребенок хотел есть, его штанишки были мокрыми и неприятно пахли. Мальчик начал плакать, сначала тихо, как будто надеясь, что мама услышит и придет. Но шагов все не было…
Ребенок закричал громче, его плач становился все требовательнее, но по-прежнему никто не шел. Темнота, царившая вокруг, не пугала мальчика, ему было уютно, и он чувствовал себя в безопасности под мягким одеялком, которым мама укрыла его перед сном. Его плач звучал все беспокойнее, но его никто не слышал.
Мальчик плакал полтора дня – прошла ночь, длинный день, во время которого ребенок кричал и жалобно хныкал, и еще одна ночь. Он лежал в своей кроватке, размахивая одной ручкой, которую вытащил из-под одеяла, которое мама подвернула вокруг ребенка, вторая ручка была прижата более плотно.
Малыш почти обессилел от плача и голода, и теперь его голосок еле звучал. Это еле слышимое хныканье и услышала Луиза, когда пришла к своей сестре в гости. Она сначала долго стучала в дверь, ожидая, пока Кэти откроет ей, но в доме было тихо, и женщина собралась уходить. Она уже повернулась, когда ее ухо уловило слабый-слабый плач, больше похожий на писк новорожденного котенка.
Луиза с удвоенной силой постучала в дверь, потом вспомнила, что Кэти иногда оставляла запасной ключ над дверью. У них был тихий город, и можно было не опасаться, что кто-то проберется в дом, в котором и красть-то было нечего.
Схватив ключ, который к счастью оказался на месте, Луиза открыла дверь и забежала в дом. Зовя сестру, она побежала по лестнице наверх, стараясь прогнать мрачное предчувствие, охватившее ее.
Луизу встретила только тишина, Кэти нигде не было видно. Женщина вбежала в детскую и замерла на несколько секунд, смотря на мальчика. Тот, весь заплаканный, мокрый и голодный, потянул ручку, вытащенную из-под одеяла, к своей тете. Он был слишком мал, чтобы помнить женщину, но был рад видеть хоть кого-то.
Луиза схватила малыша на руки, ласково шепча ему на ушко какие-то слова. Быстро обмыла, переодела в сухие штанишки и рубашечку, развела смесь, которая нашлась на кухне, и наконец, покормила малыша.
Когда ребенок, благодарно чмокая, заснул, ухватившись за палец Луизы, она расплакалась. Как могла ее сестра бросить своего малыша? Почему она опять ушла? И куда? У Луизы было столько вопросов, и так мало ответов. Но одно женщина знала точно – она не оставит мальчика.
Луиза еще раз обошла дом, но чуда не случилось, кроме нее и ее пятимесячного племянника здесь никого не было. С тяжелым сердцем женщина спустилась по ступенькам дома и подошла к соседскому дому. Она была обязана сообщить органам правопорядка о том, что произошло, даже если преступницей оказалась ее родная младшая сестра.
– Кто там? – раздался мужской голос, и на крыльцо дома вышел парень. На нем были свободные штаны и не застёгнутая рубаха, накинутая на голое тело.
– Привет, Дэви, – Луиза посмотрела на парня. – Можешь сходить в участок и позвать полицию?
– Что-то случилось? – лоб Дэви прорезала морщинка.
– Кэти сбежала, – уголки рта Луизы были опущены. – Нужно оповестить органы. И мне нужна скорая помощь. Неизвестно сколько времени ее сын пробыл один.
– Бедный малыш, – парень быстро обулся и выскочил во двор. – Идите к себе, сейчас я всех приведу.
Луиза с благодарностью смотрела вслед Дэви, который уже бежал по улице. Через пятнадцать минут во дворе стояли полицейские машины и карета скорой помощи. Инспектор Брэндон Ховард – коренастый мужчина средних лет, с короткими волосами, топорщившимися ежиком, проницательными серыми глазами, подмечающими все вокруг, и несколькими морщинками на лбу, собирающимися в минуты размышления, внимательно слушал и записывал показания Марты.
Женщина держала на руках малыша, который даже во сне не отпускал палец Луизы. Она была все еще в шоке, потрясенная пропажей сестры. Ну почему Кэти не может жить как все, думала она, обнимая малыша. У Брэндона были свои соображения на этот счет, он знал, что Кэти сбежала уже в третий раз, и думал, что теперь-то эту девушку придется казнить, если она вернется. Хотя делать это очень не хотелось. Но по закону придется объявлять ее в розыск, пока она не успела уйти слишком далеко.
– Инспектор, – говорила Луиза. – Я хорошо знаю мою сестру, она никогда бы не оставила малыша одного. Кэти говорила и не один раз, как сильно его любит.
Луиза соврала, она ни разу этого не слышала, но не могла же она подставить Кэти еще больше. Может она одумается и вернется, тогда Чарли можно будет отдать ей обратно. Хотя в третий раз ее вряд ли простят. Законы нового мира были довольно суровы.
– Хорошо, – Брэндон кивнул. – Мы найдем вашу сестру и тогда уже все и узнаем. А пока надо разобраться с этим малышом.
– Я не оставлю Чарли! – Луиза прижала мальчика к груди, как будто полицейский хотел забрать его прямо сейчас.
– Вы хотите за ним ухаживать? У вас есть другие дети? – тут же начал спрашивать Брэндон. – Вы же знаете наши законы и должны понимать, что нельзя иметь больше трех детей.
Луиза вздохнула, да она знала, что законы Новой Англии запрещали иметь больше трех детей во избежание нищеты, безработицы и других проблем. Эти законы появились почти сразу после нескольких разрушительных войн и нескольких ужасных землетрясений, мощность которых была 10 и 11 баллов. Они были вызваны оружием одной из стран и волной прокатились по всей земле. А после них наступил конец света для тех, кто выжил – начались цунами, наводнения, циклоны и пожары, особенно в крупных городах, многие погибли из-за паники. Острова и континенты изменили свои положение, некоторые вообще исчезли с лица земли, другие наоборот возникли в результате разломов и сдвигов земной коры. Тогда мир еле выжил, и те страны, которые уцелели после всех страшных событий, создали новый мир и приняли единый свод законов, регулирующий все сферы жизни людей. Одним из таких постановлений и стал закон о рождаемости.
