1. 1. Клифф. Непрошенный гость
- Почему вас оправдали, лорд Кавендиш? Пистолет, найденный на месте преступления, и показания свидетелей... свидетельниц... Этого было достаточно, чтобы отправить вас на висельницу! - гость, не отрывая взгляда от блокнота, нахмурился.
Я с трудом подавил зевок. С пренеприятнейших событий, упоминаемых юношей, прошло почти три года, а журналисты продолжали спрашивать меня все об одном и том же. Благо, в последнее время поток корреспондентов, желающих сделать себе имя в издательском бизнесе на громком скандале об убийстве Джеймса О'Брайана, сильно подиссяк — отсутствие новых подробностей, а также присутствие в моем доме старины Армстронга заметно поубавили их профессиональный пыл.
Но единичные всплески интереса к моей персоне вроде сегодняшнего тощего мальчишки все еще случались. Зачем я вообще пустил его к себе? Неужели все дело в моем добром сострадательном сердце, которое потревожил жалкий вид нежданного визитёра?
Он явился утром, каким-то образом вызнав месторасположение моего тайного убежища, и слезно просил о коротком интервью с Клиффом Кавендишем. Когда дворецкий привел его ко мне в кабинет, я не сразу заметил рядом с ним еще одного человека, настолько щуплый мальчуган терялся на фоне горы Арма. Он не был похож на типичных проныр-журналюг — напротив, выглядел потерянным и безобидным. Сел на краешек стула напротив меня, разложил блокнот и пишущие принадлежности и начал задавать давно набившие оскомину вопросы.
- А как вы сами думаете, молодой человек? - спросил я, потягиваясь.
Его губы тронула злая усмешка, совсем не красившая юного нежного личика.
- Значит, вы не отрицаете, что дело в продажности нашей системы правосудия... - он коротко глянул на меня, снова наклонился над столом, отчего белесые локоны упали ему на лицо, и принялся что-то быстро записывать.
Довольно смазливенький для мужчины — впрочем, до «мужчины» гостю было еще очень и очень далеко. С генетикой парню явно не повезло: худосочный и низкорослый (выходец из народа, что ли?). Молодой, конечно, и все равно... Потолстеть еще имеет шанс, а вот стать высоким и статным вроде меня — нет, исключено. На лицо нехватка витаминов и разнообразного питания. Весь бледный и какой-то бесцветный — невнятного светлого оттенка волосы, такие же неопределенные глаза. Острый нос и подбородок, ни намека на бороду или усы. Плечи узкие, грудь плоская, черный жилет и шляпа сидят топорно, словно с чужого плеча.
Голос, правда, красивый. Умеренно низкий, но не басистый. Чуть глуховатый и хрипловатый, и оттого завораживающий.
- Какой смысл мне что-либо отрицать? Ваши коллеги давным-давно расследовали это дело. Никакой Америки вы не откроете, являясь ко мне и баламутя прошлое.
- Стало быть, за освобождение заплатил ваш отец? - он не столько спрашивал, сколько утверждал.
И снова классика жанра.
- Давайте не будем вплетать сюда моих близких.
Корреспондент победно ухмыльнулся и продолжил писать. О, марать бумагу он явно любил. Пару минут в комнате стояла тишина, прерываемая лишь гневным скрипением его изобличительного пера.
- Позвольте полюбопытствовать, о чем вы пишите? Я ведь вам, по сути, ничего не ответил, а вы все строчите и строчите...
- Вы верите в Бога, лорд Кавендиш? - исписав почти половину листа, обратился он ко мне.
А вот это уже любопытно. Настала моя очередь улыбаться.
- Неправильные вопросы задаете, юноша. С таким материалом вы не получите за свою статейку даже пары фунтов. Кому какая разница, верю ли я в Бога?
- И, тем не менее, ответьте, - собеседник покраснел и поднял на меня глаза. Краска залила его бледные щеки, расцвечивая непритязательный облик парня всполохами то ли стыда, то ли ярости. - Неужели вы не чувствуете угрызений совести? Знакомо ли вам раскаяние?
В его прямом гневном взгляде почудилось обвинение.
А корреспондентик оказался приставучим. Я не мог понять, раздражают меня его вопросы или, напротив, вызывают интерес, прогоняя скуку и апатию. Он и правда не такой, как другие журналисты — чересчур юн и идеалистически настроен. Воспринимает несовершенство Клиффа Кавендиша близко к сердцу.
- За что мне раскаиваться? - я откинулся в кресле и закинул ноги на стол. - Пока шло следствие, я послушно украшал тюрьму своей скромной персоной, но потом меня признали невиновным, и я вышел на свободу. Отныне Клифф Кавендиш чист — как перед законом, так и перед Всевышним.
- Да что вы говорите?! - он аж подскочил на стуле. - Вы убили человека, как минимум! Тому барону не было еще и двадцати, а вы лишили его жизни... Безжалостно застрелили в пьяной потасовке во время одной из своих оргий!
Я нахмурился, рассматривая визитера. Раздражение перевешивало. Думал, смерть Джеймса давно перестала вызывать у меня эмоции, ан нет.
- Запамятовал, как вас зовут, мой сердобольный друг?
- У вас проблемы с памятью, маркиз? - журналист приподнял свои еле заметные брови, а потом и вовсе скривился в гримасе отвращения. - Знаете, употребление алкоголя в количествах, сравнимых с вашими, может вызывать необратимые последствия. Не запомнить всего-то одно имя...
