Джамаль резко потянул за поводок и загнул меня раком.
- Сделай это при мне! А я тебя выпорю.
В отражении зеркала, прямо перед собой я хорошо видела, как он развалился на восточных подушках сразу за моей попочкой и стал поглаживать свою огромную вздыбленную ширинку.
- Что может быть интимнее, чем сделать это на расстоянии.
Продолжал со своим завораживающим и не передаваемым на бумаге восточным акцентом продолжал мой насильник.
Всего несколько минут назад я лежала в гареме афганских террористов.
Месте, где они «выпускают пар».
Я знала, что прямо в этот момент мои подружки ублажают главарей бандформирований.
И боялась, что мне похоже предстоит сделать то же самое.
С другой стороны по чести говоря, я всегда хотела лишиться девственности в ходе изнасилования, это было моей фантазией, моей мечтой.
Я тысячу раз доводила себя до пика ласками, представляя как это происходит.
Как мне затыкают рот.
Как меня швыряют.
Таскают за волосы.
Бьют и унижают.
Но самое главное - нанизывают на злой твердый член насильника.
В моих мечтах мне хотелось, чтобы это был какой-нибудь наглый и беспринципный, абсолютно маргинальный отморозок.
Не просто плохой парень или хулиган, а именно убийца.
Именно мужчина, социально порицаемый.
Может быть даже отсидевший.
Или чтобы вообще всё это происходило в тюрьме.
Чтобы меня долбили и выбивали из меня всю дурь.
Чтобы он был первым у меня.
Я мечтала об этом миллион раз по вечерам или с утра, прогуливая пары в МГИМО.
Но…
Что все это будет вот так…
С настоящим предводителем международных террористов, который на моих глазах не только убивает военных из разных стран, не только подчиняет себе целые деревни и народы, но и избивает неугодных солдат собственной армии…
Нет, такого я себе даже и представить не могла, отправляясь с отцом в дипломатическую поездку в Кабул.
Джамаль, достал свой ствол и медленно и плавно поднимался по нему вверх и вниз.
Я не могла не вилять попочкой в ритм его движениям - я же девочка.
Это, как гипноз.
Я не могла отвести глаз от большого сочного члена этого властного самца.
Кем бы он не был.
Я знала, что это ооооочень неправильно.
Что он очень плохой.
И я чувствовала, что и сама становлюсь очень очень очень плохой девочкой.
Мои пальцы пронырнули в промежность, погладили дырочку сзади через желтый купальник.
Затем я резко распустила ниточки и трусики свалились с меня прямо к босым ножкам.
Я невольно встала на цыпочки, чтобы раскрыть дырочки его взору.
Я хотела, чтобы он видел, что я еще девственница.
Джамаль подошел ко мне сзади, бережно погладил.
Взял кувшин с молоком.
И стал поливать мой крестец, ягодицы и ноги.
Горячее молоко будоражило промежность.
Заливалось в анус и стекало, обволакивая половые губы.
Джамаль вмазал мне смачного шлепка так, что я взвизгнула.
Я нахмурила бровки домиком и посмотрела на него.
Губки мои сложились бантиком и я знала, что в купе с голубыми глазами и блондинистыми волосами это дико нравится мужчинам.
Джамаль гладил меня по красному следу от его пятерни так, словно залечивал рану.
Я стала прижиматься бедрами к его члену, стараясь зажать его.
Надавить.
Плавные движения перешли в объятия, и я чувствовала, как таю в его огромных мускулистых руках.
От него пахло войной, убийством, смертью и доминацией.
А я текла, как его маленькая послушная кошечка.
Моя девственная дырочка пульсировала.
Мне даже было немного стыдно, что я в своем уже взрослом возрасте была возможно слишком не опытна для него.
Ведь он мог взять любую в гареме.
И наверняка брал.
И там были девочки, которые знали как обращаться с этой огромной штукой у мужчин между ног.
Но у меня было преимущество.
За годы фантазий под одеялком, я лучше всех в мире знала, как обращаться с моим собственным телом.
Я стала прогибаться и демонстрировать себя.
Показывать как сильно я физически возбуждена.
Какая я красная и открытая.
В голове уже дико хотелось, чтобы он стал моим первым.
Но Джамаль еще раз потянул за ошейник, который нацепил на меня пару минут назад.
Держа за ошейник, как породистую суку, он достал из деревянного ящика под топчаном длинную тонкую палочку.
Стек.
Тонкий как прутик.
Твердый, но гибкий.
- Тебя ждет строгая дисциплина.
Я закусила губку от страха.
Глазки округлились, а носик вздёрнулся от того, что я вдруг поняла, что меня сейчас выпорят.
Не «отшлепают», а «выпорят».
Со следами и адской болью.
