ПРОЛОГ
Моё место было в третьем ряду под номером восемнадцать. Большой театр, Малая сцена, зрительный зал в зелёных тонах, кресла цвета хаки или болотного. Не очень театральное сочетание, больше военное, прошу прощения, но мы давно привыкли. Красивый потолок выполнен по эскизам Леона Бакста. Осмыслял творчество Бакста Зураб Константинович Церетели, известный грузинско-российский художник-монументалист. Малую сцену строили в Лужковские времена, а мэр столицы и Зураб Константинович тогда крепко дружили.
Я пришла на балет Гаврилина «Анюта». «Атмосферный и настроенческий балет», как окрестили его критики, сияющий своим неповторимым и особенным светом в репертуаре театра. Им виднее. На самом деле, вальс из этого балета очень часто звучит по телевизору и на разных площадках, многие даже не подозревают, когда и для чего он был написан первоначально. Современных композиторов мало кто знает, особенно в лицо. В этом смысле больше всех повезло Александре Николаевна Пахмутовой. Её песенное наследие останется надолго непревзойдённым в нашей противоречивой культуре. Обстановка настраивала меня на такого рода размышления, и я не сопротивлялась.
Первое действие закончилось. Героиня, когда-то на премьере её танцевала гениальная Екатерина Максимова, рассталась со своей любовью, бедным студентом, ради брака по расчёту. Либретто к балету написано по произведениям Антона Павловича Чехова. Мне кажется, ему такое никогда бы не пришло в голову. Хотя Шекспир тоже не думал и не гадал, в каких интерпретациях и вИдениях предстанут его пьесы. Лет двадцать назад я читала про постановку «Макбета», которую разыгрывали пластмассовые ниндзя высотой два с половиной сантиметра на сцене, величиной с чемодан. «Битлз», была такая известная британская рок-группа из Ливерпуля, основанная в 1960 году, так вот они любили «Сон в летнюю ночь», пели и играли кто кого хотел, Лунный свет, например.
Зажёгся свет, я встала и начала пробираться к проходу. Некоторые зрители в моём ряду оставались сидеть, а я вот люблю подвигаться в антракте. Совсем уже справившись, почти перед самым проходом я упёрлась в мужские коленки, обладатель которых не хотел вставать. Нет! Олег собственной персоной.
— Дай мне досмотреть спектакль, ну, пожалуйста! – взмолилась я, предвидя очередное путешествие.
— Ты хотя бы поздоровайся, Исидора, дорогая! Мы так давно не виделись, почти три месяца, - воскликнул Олег, разводя руками. Пойдём прогуляемся по фойе, полюбуемся на люстры и выпьем кофейку, — у него было прекрасное настроение.
— Я не знаю, о чём сейчас пойдёт речь, и что ты мне приготовил в этот раз, но давно хочу спросить…
— Ох, только не надо заходить в своих раздумьях слишком далеко, — он тут же меня перебил, — учти, на многие вопросы, которые ты приготовила, у меня ответов нет.
Мы подошли к буфету.
— Чем тебя угостить, дорогая?
— Шоколадное пирожное и чашечку кофе, — там, собственно, и нечего было брать, не жульен же.
Мы нашли свободное местечко у высокого столика, садиться мне никак не хотелось.
— Если у нас есть такие огромные возможности, - продолжила я начатое, - двигать события, спасать людей, не давать им умереть, может быть... — я замялась как-то, не зная, как сформулировать запрос.
— Ты хочешь предотвратить аварию на Чернобыльской АЭС или спасти принцессу Диану? — сказал и откусил от эклера Олег.
— Я бы хотела принести людям… облегчить им жизнь, но не «вот вам счастье — пользуйтесь», этого они не оценят, и им всегда будет мало, а у соседа будет больше, — я не готовилась к подобному откровению, всё происходило спонтанно, и не знаю, что тогда на меня нашло, — я хотела бы дать им больше информации и возможностей устраивать свою жизнь.
— Ты хочешь дать им больше денег?
Он сделал круглые глаза, как будто не понимал, о чём я. Разговоры, уводящие в социальную плоскость, люди в наше время не очень жалуют – устали надолго вперёд.
— И это тоже, но не в пункте выдачи, а за труд, за творчество, я хочу больше справедливости.
Олег посмотрел на меня с сожалением, разве что не повертел пальцем у виска.
— Старо, как мир. Ценю. Мы этим не занимаемся, дорогая, — и вздохнул.
— Мы?
— Ты и я, если хочешь. Поверь, ты приносишь пользу, но всё соизмеримо с масштабом личности, если так тебе понятнее.
— Моей личности? Или обоих? То есть мы тянем на столько. Понятно. А есть перспектива?
— Посмотрим. Пока я её не вижу или просто о ней не знаю.
— Узнай, пожалуйста, — сказала я бессмыслицу.
Подумала только, что я понятия не имею, кто такой Олег.
Прозвенел звонок. Надо было идти в зал. О, чудо! Мой таинственный собеседник и посланник мистических миров дал мне досмотреть балет. Я чуть ли не испытывала к нему благодарность за такой благородный жест. Но вот занавес закрылся, и я ему махнула рукой со своего места. Он ответил.
Выйдя из театра, мы взяли такси и доехали до одного небольшого японского ресторанчика на набережной Москвы.
— Даже уж и не знаю, есть мне или нет перед дорогой, — пошутила я.
— Тут всегда тунец прекрасный, особенно белый. Его в Москве не везде подают, — Олег был голоден, и как всякий мужик, сначала думал о том, чтобы этот голод утолить и желательно побыстрее и повкуснее.
