1. Пролог
В полумраке спальни, сплетаясь в страстных объятиях, лежали два самых близких для меня человека. Мой любимый мужчина и моя лучшая подруга. Классика жанра - прийти пораньше с универа и застать их в самый разгар сексуальных игр. Я застыла на пороге, медленно осознавая степень предательства. Сердце мое сделало кульбит, руки сжались в кулаки, а из горла вырвался рык. В моей квартире! На моих любимых простынях! В день, когда я узнала, что скоро умру!
– А –а –а, – кричала моя подруга, когда я, схватив ее за волосы, стащила с кровати, как морковку из грядки. Тело действовало на инстинктах, желая защитить свою территорию, кулак впечатался в глаз визжащей предательнице.
– Ты с ума сошла! – бывший любимый скоро одевался, понимая, что после подруги я перейду на него. – Давно надо было с тобой порвать, все жалел тебя…
– Жалел? – холодно спросила я. – Или хорошо устроился, живя в моей квартире?
– Марина, это все он! – выла подруга, размазывая слезы по щекам.
– Убирайся! – рявкнула я ей.
Она подхватила разбросанные вещи и выскочила вон, всхлипывая, словно обиженный ребенок.
– Ты лучше меня никого не найдешь, – хорохорился бывший, – кто будет терпеть твои заскоки и походы по больницам? Я тебя поддерживал все это время, – говорил он, а сам собирал свои вещи в большой чемодан. Кстати, мой чемодан. Я с ним на сборы раньше ездила.
– Поддерживал, – я сжала и разжала кулаки, стараясь успокоиться, – а за спиной спал с моей подругой, и, думаю, она была не одна такая приходящая.
Пульс набатом стучал в ушах, заглушая половину слов, что он мне бросал в запале. Я старалась выровнять дыхание и унять биение сердца. Мне нельзя волноваться. Врач сказал, что нужен полный покой, если я хочу пожить подольше. Стало так обидно, больно… это не физическая боль, а та, от которой нет обезболивающего. Ее нужно просто пережить, выкинуть из сердца и постараться забыть. Но двойное предательство забыть тяжело, особенно, когда так нуждаешься в поддержке близких людей.
Бывший уже вышел, потом вернулся, застыл в проеме, не давая мне закрыть дверь.
– Маришка, – голос его приобрел так любимый мною тембр, но сейчас у меня не екнуло сердце, не подкосились ноги. Я вопросительно взглянула на него, мечтая лишь о том, чтобы он поскорее ушёл. Маришка, – опять повторил он, – мы же любим друг друга, а эта… так, сбросить напряжение. Я мужчина, а ты давно не обращаешь на меня внимания. Ты у меня единственная любовь на всю жизнь. Прости меня.
Я еще раз попыталась закрыть дверь, но он крепко ухватился за край и не давал закрыть. Я поджала губы и громко выдохнула, призывая себя к терпению, которым не обладала. Шаг - и мое колено встречается с его причиндалами. Ноги у футболистов — оружие, а я еще не совсем утратила сноровку после аварии. Бывший застонал, скрутился, лицо его покраснело, чемодан, потерявший опору, упал, громко скрежетнув боком о бетонный пол.
– Прощаю, – сказала я страдальцу и захлопнула дверь. Потом тихо скатилась на пол и, закусив губу, заплакала. Больно, как же больно!
Сидеть дома не стала, побрызгала водой на лицо, стараясь унять жар в теле, и пошла в парк, который был через дорогу от моего дома. Раньше я любила там бегать по утрам.
Свинцовые тучи плыли низко, пахло озоном, мокрой землей, хотя упало всего пару капель. Потом поднялся ветер. Я сидела в парке на скамейке и смотрела на буйство природы, ожидая грозу. Обожаю, когда гремит так, что закладывает уши, раскатисто, мощно. В эти минуты, как никогда, ощущаешь себя мелкой, ничтожной песчинкой в бескрайнем мире. Чувствуешь красоту и силу природы и понимаешь, что тебя не будет, а молнии все так же будут чертить небо изящными стрелами, а ветер — гнать тучи, оголяя голубое небо.
Я скоро умру. Сегодня мне выдали точный диагноз и спросили, где я хочу умирать. Мне всего двадцать два года, жизнь только началась, казалось бы…
Я посмотрела на пожилую женщину в странном одеянии, которая неспешно шла по дорожке в мою сторону. Не одной мне нравится наблюдать за мощью природы.
Так, о чем это я… Да, я скоро умру. После такой новости все мои трагедии кажутся такими мелкими и глупыми. Авария, мой уход из спорта, поступление в универ на профессию, которая мне не подходила. Я не думала о жизни без спорта и о профессии другой тоже не думала. И когда меня поставили перед выбором, пошла туда, куда сказала мама. Как глупо я тратила свое время не на тех, не на то.
Измена - такая, в принципе, мелочь, когда тебе осталось жить всего ничего. Обидно. Я попала в аварию, долго восстанавливалась. Конечно, пришлось уйти из спорта. Я это пережила, но, оказалось, что все только началось: рак мозга, метастазы.
Головные боли и головокружения я списывала на последствия аварии и не шла в больницу. Так боялась вновь оказаться в ее стенах, что прозевала начало болезни.
Страшно звонить родителям. Как им сказать? Они только вернулись к прежней жизни, перестали звонить мне каждый день, успокоились после аварии. Хорошо, что у них есть еще дети, а то не знаю, что бы с ними было.
– Вам тоже нравится гроза? – спросила вдруг незнакомка.
Я чуть не подпрыгнула, так тихо она присела на противоположный конец скамейки. Её губы странно шевелятся, словно она шепчет молитву, лицо смотрит в сторону аллеи и, кажется, она говорит не со мной.
