Полет проходил нормально. Обычно-то как: если вначале полета неприятностей с проблемами нет, то появятся они разве что в конце, если светит посадка или стыковка. А «Гроздь-109» не умеет ни садиться, ни стыковаться. Предстоит ей долететь не торопясь до Зеленой Паутины, повиснуть на орбите, какую предложат диспетчеры, отцепить контейнеры с грузом, чтобы их растащили буксировщики. А потом терпеливо ждать, пока техники-пустолазы прицепят новый груз и проверят, чтобы не болталось. Если чего разобьют или поцарапают – будут проблемы, но – у пустолазов, а не у экипажа «Грозди». Потом – снова в полет.
Так что экипаж – пилот Генка и компьютерщик Ян – расслабились. Ян читал с дисплея, Генка наслаждался бездельем, размышлял. Он человек романтичный, летает недавно, и в очередной раз удивлялся, до чего обыденно происходящее. Ведь ни много, ни мало – межзвездный полет. Пятисотлетняя несбыточная розовая мечта человечества. Плод неимоверных усилий и до сих не окупившихся затрат.
Механика полета простая, как веник: корабль с помощью искусственных черных дыр создает вокруг себя оболочку из искривленного пространства, внутри оболочки – обычный вакуум, как снаружи. Корабль разгоняется до какой-то небольшой скорости на обычных реактивных движках, внутри оболочки летит медленно (скорость этого полета называют собственной). Но тащит вместе с собой эту самую оболочку, которая продолжает честно искривлять пространство, и корабль вместе с ней перемещается относительно всей остальной вселенной со вполне приемлемой для путешествий между звезд скоростью, которую называют курсовой. Не летит, «продираясь сквозь вакуум», а именно перемещается, потому что вместе со своим вакуумом.
Вдруг размышления Генки прервал визг сирены. Что такое, авария?! Нет. Хуже. Сирены разные бывают, одни сообщают о разгерметизации, другие – о пожаре, третьи – радиационная тревога. А сейчас раздалось вибрирующее мяуканье, это значит – хакерская атака на главный бортовой компьютер. Лучше бы пожар, со слепой стихией бороться легче, чем с обдуманным нападением. А сирена, мяукнув разок, заглохла, как будто кошке наступили на хвост и сразу отпустили. Или как будто кошку раздавили насмерть… Короткая сирена означает, что атака удалась целиком и полностью. Сигнал завязан на защитные программы, если атака уже отбита, сирена не умолкнет, мяуканье должен выключить человек. Но затихла, значит – защита нейтрализована. Теперь «Гроздь» – легкая добыча, компьютер слишком много контролирует на корабле. От собственно полета до работы сантехники. Кто бы ни атаковал компьютер, он может диктовать экипажу условия. А может и не диктовать, просто отдаст команду на разгерметизацию.
– Скафандры! – скомандовал Генка.
Быстро упаковались в гермокостюмы. Соединились кабелем, чтобы общаться – нежелательно выходить в эфир, если рядом неизвестный враг. Чтобы не подслушал.
Генка был зол на себя: ведь сотни инструктажей отсидел, а там по десять раз напоминали, что в случае чего первым делом надо обезопаситься от разгерметизации. Плакаты развешивали, от вполне жизнерадостных: «Услышал сирену – прыгай в скафандр!» – до жутких: изображение изуродованной взрывной декомпрессией женщины и подпись: «Она не выполнила инструкцию № 2». Инструкция номер один – не выходить в открытый космос без напарника, ну а номер два – та самая, одевать скафандр при сирене. И экранные заставки компьютеров не забывают напомнить про вторую инструкцию. Ян, кстати, тоже про скафандр забыл, хотя должен был вспомнить при первой ноте сирены. Правду говорят, что если внимание постоянно заострять, со временем оно сходит на нет.
Едва вернувшись в ложемент, Генка обнаружил, что зависла программа управления полетом. Не реагирует, не принимает команд. И все показатели застыли на последних перед сиреной значениях.
Наступила невесомость – остановились двигатели, корабль летел по инерции.
Генка уставился на Яна, компьютеры – по его части. И сквозь стекло гермошлема увидел, как программист бледнеет до синевы, как выступает у него на лбу крупными каплями пот. Ян даже не пытался что-то сделать, только перепугано смотрел на дисплей.
– Ян, – требовательно позвал Генка.
Программист, не сводя глаз с экрана, замотал головой, тихо пробормотал:
– Нас оседлали.
Совсем плохо. Перехватить управление теоретически мог непонятно каким образом подсунутый в главный бортовой компьютер троянец, тогда у экипажа есть шанс. Что троянец всего лишь случайно попавший в компьютер пакостный вирус, который никто специально не подсовывал. И даже если троянца заслали целенаправленно, даже если рано или поздно объявится тот, кто это сделал, по крайней мере, есть время что-то предпринять. И бороться с троянцем, который всего лишь безмозглая компьютерная программа, гораздо легче, чем с живым врагом. Но «оседлали» значит, что враг уже вовсю ковыряется в компьютере, идет обмен данными с кем-то вне «Грозди». Точнее – с еще одним звездолетом, в межзвездном пространстве корабли без людей встречаются, но люди без кораблей – никогда, по крайней мере, живые.
Генка принялся барабанить по панели управления, прощупывал ближний космос всеми датчиками сразу, искал этот вражеский корабль. Датчики работали, хотя могло и отключить.
