На хорошей волне разворот на обратный курс через левый борт.
Суда налетают на рифы по чьей-то вине
И гибнут в пучине морской навсегда.
А память о них умирает навек иногда
По нашей вине, по нашей с тобою вине.
Чтобы не чувствовать за собой вины, я в памяти молодого поколения рыбацкого города Пионерский Калининградской области, деды и прадеды которого работали с этой базе, оставлю какой-то след. Пока ещё память моя жива, я публикую свои воспоминания о работе в этой крупнейшей на Западе Советского Союза рыбопромышленной организации – Пионерской базе океанического рыболовного флота (ПБОРФ).
30 июля 2014 года в инете был опубликован фильм о г. Пионерский Калининградской области. Автор и ведущая этого фильма Юлия Бондарева. Кто не видел его, советую посмотреть.
Автор отыскала на страницах истории много интересного про Нойкурен (прошлое название г. Пионерский). Здесь готовили лётчиков категории «А» фашистской Luftwaffe, агентов-радистов для заброски в наш глубокий тыл во время Великой Отечественной войны.
Напомнив про лётчиков Luftwaffe, Юля заставила меня достать из копилки моей памяти далёкий 1942 год. Он не канул для меня в Лету. До конца дней своих я буду помнить 23 августа 1942 года. 10 августа мне исполнилось уже четыре года. Отец был на фронте, мама всё ещё продолжала работать на заводе, который вместо тракторов для колхозов, выпускал и ремонтировал танки для фронта. Люди работали в цехах, а пилоты Luftwaffe фашистской Германии постоянно бомбили непокорный город. Когда были бомбёжки, мы с бабушкой отсиживались в подвалах нашего четырёхэтажного дома. Мама переживала бомбёжки в цехах тракторного завода. В тот день нам не суждено было погибнуть, как многим старикам, женщинам и детям нашего дома, которые, также как и мы, не успели эвакуироваться и жили в доме. Дом был полностью разрушен. Бабушка каким-то чудом сумела вывести нас из пекла.
Гитлеровские асы (возможно и выпускники Нойкуренской школы), выполняя задания своего фюрера, превратили родной мне Сталинград в сплошные руины и лишили нас крова над головой. Они стёрли с лица земли наш нижний посёлок в Тракторозаводском районе города. Эти их действия не канули в Лету в нашем сознании. Я верю, что есть ещё, кроме меня, живые свидетели тех жутких событий. Я и правнуку своему ещё успею многое рассказать о том страшном августе 1942 года. Сотни фашистских стервятников сбрасывали тонны бомб на весь израненный и разрушенный, но ещё сопротивляющийся город на берегу великой Волги. Старики, женщины и дети, которые не погибли под руинами рухнувших домов, пытались убежать от этого кошмара. Путь отхода был только один, вдоль заводского забора подальше от тракторного завода в сторону речки Мечётка, которая впадала в правый берег Волги.
Мама меня с мучениями тащит по горящему посёлку. И уже долго тащит. Я, естественно, всего этого страшно боюсь и громко реву. Раньше такой бег заканчивался тёмным, сырым подвалом, где уже было много народа. Нам давали где-нибудь местечко, и мы вместе со всеми тихо сидели. Ждали конца бомбёжки. А сейчас меня тащат куда-то далеко. Детские ноги устали, но на руки меня не берут. В руках у меня какая-то бутылка с жидкостью. То ли подсолнечное масло или ещё что-то. Приказано нести. И я несу. Но видно так уж суждено. Под ногами не чистый асфальт, а разбитые кирпичи разрушенных домов, которые к тому же горят. Я спотыкаюсь и падаю. Разбивается бутылка. Я начинаю реветь ещё сильнее. Не выполнил просьбу мамы, не донёс драгоценную жидкость. Полуминутные успокоения и снова куда-то бежим.
Вижу клубы огня почти во всех оконных проёмах и на крышах горящих домов. Железо, которым покрыты дома, сворачивается в какие-то замысловатые спирали на их крышах. И стоит страшная жара и какой-то гул от этого огня. Чувствуется даже ветер.
Когда я стал перебирать сохранившиеся листочки документов, переживших вместе с нами те ужасы, я понял, почему мама не могла меня взять на руки в тот момент. Ведь удобнее и быстрее было бы бежать, думал я. Но где взять силы и как взять ребёнка на руки, если кость одной руки раздроблена, а в теле на уровне первого ребра находится осколок. Рана ещё не зажила, осколок тоже даёт о себе знать. В одной руке приходится держать узел с какими-то вещами и документами, а другой больной рукой тащить ревущего ребёнка. Это будет понято потом. Инвалидность мама смогла оформить только в апреле 1946 года. А в апреле 1963 года, когда в поликлинике появился рентген, в санитарном паспорте мамы сделана запись: «Справа на уровне 1-го ребра имеется инородное тело (осколок)…».
А Гитлеру так хотелось овладеть этим городом. Но Сталинград, ставший твердыней, остановил продвижение врага. А вскоре позволил Советской Армии погнать его на запад в своё логова, чтобы окончательно разделаться с этой фашистской чумой.
Когда Юля заканчивала свой очень короткий рассказ о Пионерской базе океанического рыболовного флота, то буднично выразилась: «Былые достижения канули в Лету». И вот здесь меня, как говорится, прорвало. Юля не жила в г. Пионерский. И тем более, не работала в Пионерской базе. Она ещё очень молода. Поэтому и про достижения базы ничего не знает. Или форматы фильма не позволили ей узнать про них. А ведь надо было только пройти с оператором до причалов порта. Здесь ещё продолжают за гроши работать охранниками бывшие капитаны судов базы. Они про былые достижения базы могли бы очень многое рассказать. В их памяти эти достижения не канули в Лету. Времена перестройки уничтожили промысловый флот. И капитанам теперь приходится охранять пустые причалы, чтобы как-то поддержать скудные семейные бюджеты.
