1
За годы, в течение которых Никита Семёнов занимал пост руководителя, на него не совершили ни единого покушения (да и до вступления в должность покушений не наблюдалось), но охрану он всё равно держал. Глава одного из крупнейших в стране предприятий, занимающихся разработками и внедрением передовых технологий, – это вам не шутки.
Алексей Ивашов, опровергая расхожие мифы о тупости охранников, обладал интеллектом определённо выше среднего. Но он не умел создавать впечатление бурной и трудоёмкой деятельности, потому начальником службы охраны не стал; впрочем, и не стремился к этому. Однако всегда был на хорошем счету, и Семёнов решил, что для его не совсем обычного поручения Алексей подходит лучше остальных.
– У нас в лаборатории по исследованию свойств металлов работает Алиса Бойко, знаешь такую?
– Слышал, мельком видел, но лично не знаком.
Семёнов сидел за своим столом, подчинённый стоял напротив. Выправка Алексея была не военной, но спортивной, как и телосложение в целом. При этом он не выделялся в толпе. Он был из тех людей, за которых взгляд почему-то обычно не цепляется, зато если уж зацепится, различит и широкие плечи, и богатырский торс, и приличный рост. Удивительно, что с таким набором Алексей напоминал не грозного медведя, а добродушного медвежонка-переростка. А ведь он был не слишком добродушным – просто не злым и спокойным. Обманчиво-безобидная внешность давала дополнительное преимущество: когда медвежонок неожиданно оказывался смертельно опасным медведем, это само по себе выбивало из колеи.
У Алексея были короткие светло-каштановые волосы. Довольно крупные, но правильные черты лица, хотя порой казалось, что оно состоит сплошь из прямых линий – прямые брови, прямой нос, прямой рот. Низкий лоб. Не очень большие, однако выразительные тёмно-серые глаза, притом выражали они зачастую нечто типа: «Можете попробовать меня удивить, но сомневаюсь, что у вас получится». Алексей всегда чисто брился, за тридцать лет жизни ему ни разу не пришло в голову обзавестись усами, бородой или щетиной.
– Молодой, но крайне ценный работник, – продолжил Семёнов. – Чего уж там, гений. Только слегка того, – он покрутил ладонью у виска.
– Бывает, – нейтрально прокомментировал Алексей. Вряд ли его позвали обсуждать психику Алисы Бойко.
– В конце месяца отправляем её на МНПК. – Семёнов расшифровал: – Международную научно-практическую конференцию, – пускай был почти уверен, что Алексей и так знает смысл аббревиатуры. – В Сочи.
Проводить научно-практические конференции в курортном городе в разгар курортного же сезона – верх непрактичности, подумал Алексей. Даже самые истовые учёные будут отвлекаться на море, пляжи и так далее. Разумнее бы собрать их где-нибудь в Сургуте зимой, чтоб ни у кого не возникло мысли лишний раз выйти из здания. Но опять-таки вряд ли его позвали, чтобы обсудить это.
– Хорошее дело.
– Дело-то хорошее… И Бойко – оптимальная кандидатура, лучше неё в теме никто не разбирается. Но, как я уже сказал, она… – Семёнов повторил манипуляцию с ладонью. – Во всём, что касается науки, умница редкая, редчайшая. В остальном – чудила. У неё несколько лет назад был нервный срыв, и с тех пор она никак не может прийти в себя.
«Долго ходит, однако». Вслух Алексей этого, конечно, не произнёс.
– Хотите, чтобы я присмотрел за ней на конференции?
– Да. По двум направлениям. Первое: постарайся, чтобы она на людях не куролесила и производила максимально возможное адекватное впечатление. Там коллеги из других организаций и стран, вопрос имиджа, сам понимаешь. Второе: проследи, чтоб конкуренты и их представители к ней особо не приближались. Алиса девочка порядочная, но если её захотят перекупить и предложат действительно хорошие деньги, не факт, что она откажется. Ну и по мелочи присматривай – чтоб она не потерялась нигде, не заблудилась. Ты вроде жил в Сочи пару лет?
– Чуть больше года.
– Наверняка в городе ориентируешься. Походи с ней туда-сюда, если ей приспичит погулять. Достопримечательности покажи, на пляж своди, побудь проводником. Только сильно не навязывайся, её это может напугать. Короче, будешь полупроводником.
2
Алиса Бойко походила на мышку, но не ту, которую жаждешь немедленно прибить метлой или скормить коту, а ту, которую хочется угостить кусочком сыра, умилённо сюсюкая. Умиление у окружающих Алиса вызывала регулярно, правда, и раздражала их частенько, но по-настоящему кого-нибудь бесила чрезвычайно редко, возможно, никогда.
Она была среднего роста, тоненькая, неуклюжая, в аккуратных очках. С кофейно-карими глазищами, кажущимися особенно большими на худом овальном лице. Со светлой кожей, полными губами и прямым носом, острый кончик которого энергично дёргался вниз-вверх, когда она говорила. С длинными русыми волосами. Со звонким голосом. С привычкой бурно жестикулировать. Со странностями, но без агрессии.
Сама себя Алиса считала совершенно нормальной. Однажды она смекнула: если не чудачить помаленьку, можно свихнуться по-крупному. Откровение снизошло на неё по окончании университета, когда она попала в специализированное учреждение с нервным срывом. Нервному срыву предшествовало нервное истощение: Алиса не только готовилась к выпускным экзаменам и писала дипломную работу, она параллельно участвовала в престижном конкурсе и в проекте для выпускников. Она слишком поздно поняла, что переоценила свои силы. Зато после выхода из больницы твёрдо решила беречь психику. И если её психике легче, когда хозяйка говорит, что думает, повинуется спонтанным порывам, ведёт себя смешно (юмор – вообще дико полезная штука), не заботится о мнении окружающих, так тому и быть.
