Мое путешествие началось не с Барселоны, но по мере приближения к городу предчувствие, что именно тут все и закончится, одолевало меня все сильнее. Хотя этой весной я вообще не должна была оказаться в столице безумных творений Гауди, теперь это казалось неотвратимым.
Можно ли было предугадать что-то заранее и подготовиться к тому, что меня ждет? Нет, не думаю. Не тогда, когда я еще была полна надежд и романтических фантазий. Поначалу все двигалось так неспешно, что некоторые процессы я сама с удовольствием бы ускорила. Будь моя воля, мы с Адрианом уже неделю не вылезали бы из номера и занимались вещами куда более приятными, чем просмотр достопримечательностей. Но после нескольких неудачных попыток форсировать эту тему, я сдалась, доверившись течению, которое само должно было вынести нас ровно туда, где мне хотелось оказаться.
Все полетело к чертям неожиданно. Стоило вплотную приблизиться к предполагаемой кульминации, события стали развиваться столь безумно и стремительно, что теперь я не только не уверена, видели ли мы с Адрианом одинаковую концовку нашей истории, но и удастся ли мне унести ноги из предназначенного им для меня финала.
Кожа горела, спину саднило от соприкосновения с асфальтом. Лежа на тротуаре в центре Барселоны, глядя на огромную Луну, заполнившую собой полнеба, я пыталась отдышаться и найти ответ на главный вопрос, пульсирующий адской головной болью: как мне продержаться несколько часов до спасительного утра, когда солнечный свет снова приведет мир в порядок, и я смогу вернуться в реальность, вырваться из дурных фантазий и мистического бреда, в которых оказалась. Наверняка стимулированных алкоголем, а возможно и чем-то еще, что было в него подмешано.
Как только я вновь овладела собственным дыханием, попыталась закричать изо всех сил, в надежде, что вернулся и голос. Но из горла вырвался лишь негромкий хрип, еле слышное «Помогите!» Я закрыла глаза и сосредоточилась, собираясь с силами, чтобы предпринять еще одну попытку. «Пожалуйста, пусть меня кто-нибудь услышит! – молилась я. – Пожалуйста! – И в неистовом страхе добавила: – Пожалуйста, только не Адриан!»
Все началось у сырного прилавка на так полюбившемся мне мадридском рынке. Mercado San Miguel стал моей тайной страстью. Когда на время сиесты не было других планов, я приходила сюда: выпить бокал вина и закусить очередным гастрономическим шедевром.
– Можно мне, пожалуйста, кусочек Манчего, – сказала я по-испански, на всякий случай еще и ткнув в сыр пальцем.
– Чудесный выбор, – раздался голос сзади.
Обернувшись, я увидела пожилую даму. В полном смысле этого слова: элегантную, ухоженную, с идеальной осанкой, в ушах и на пальцах которой блестели крупные синие камни. Я готова была поручиться, что это не бижутерия: Сара, у которой я снимала комнату, уже научила меня отличать «голубую кровь», «старые деньги» – потомков настоящей испанской знати.
– Спасибо, – улыбнулась я.
– У тебя такой необычный акцент, откуда ты? – сразу перейдя на «ты», она смотрела заинтересованно, но немного свысока. Это совсем меня не задело, скорее заинтриговало. Слушая Сару, я всегда пыталась представить, как в наши дни выглядели и вели бы себя русские графы и князья, если бы их всех не извели во времена революции. Негласная, но при этом всем очевидная разница исторических сословий в Испании меня очень занимала. Хотелось узнать «каково это» – общаться с настоящими потомственными аристократами.
– Россия.
– О, вот как! Я надеялась! – с ее лицом произошла странная перемена: такое торжество промелькнуло на нем, словно она выиграла в лотерею. Взгляд стал жадным, оценивающим, будто наткнувшись на уникальный аукционный лот. Мне стало не по себе, хоть это и длилось несколько мгновений. К красивой пожилой даме быстро вернулся доброжелательный, слегка надменный вид. – Говорят, там очень холодно?
«Какая банальность, – подумала я. – Вот уж от тебя я ожидала чего-то поинтереснее».
– Только зимой. Летом бывает очень жарко. Не так, конечно, как здесь.
Я улыбнулась и, заплатив за сыр, хотела поскорее ретироваться, но сеньора поймала меня за руку. От ее прикосновения я вздрогнула.
– У тебя такие изящные руки, – она рассматривала мою ладонь, будто та принадлежала кукле, – ты не занимаешься балетом? Я обожаю русский балет.
– Нет, – промямлила я, загипнотизированно глядя, как она слегка покачивает мою руку.
– Странно, – она убрала пальцы, но я, завороженная этим неожиданным вторжением, не сдвинулась с места. – Я Паола, а тебя как зовут?
– Ольга.
– Браво. Знаешь, что так звали русскую балерину, возлюбленную Пикассо?
– Нет.
– Она была удивительная женщина. Ты не проводишь меня до машины? Мне бы пригодилась помощь с сумками.
Паола держала лишь один небольшой пакет, но отказать ей было неловко. Я взяла его. «Gracias», – сказала сеньора и грациозной походкой направилась в сторону выхода. Я послушно пошла следом, любуясь ее гордой осанкой, уверенностью движений.
– Ольга, это мой внук Адриан, – сказала Паола, когда мы приблизились к небольшой парковке.
Указав на пакет в моих руках, она щелкнула пальцами в сторону стоявшего у машины мужчины, чтобы я отдала продукты. Пожалуй, я бы нашла смелость возмутиться подобным обращением, если бы не впала в оцепенение, завороженно наблюдая, как жгучий высокий красавец сам подошел и взял пакет из моих рук.
