Замысел обобщения современных представлений о мировой политической динамике родился у редактора номера в конце 2009 г. на семинаре в ИНИОНе. Ключевой вопрос для обсуждения, сформулированный М.В. Ильиным, звучал так: «Как можно изучать (моделировать) мировую политическую динамику?» Результаты обсуждения частично нашли продолжение в трудах, вошедших в ежегодники Центра перспективных методологий социальных и гуманитарных исследований ИНИОН РАН [МЕТОД, 2010, 2011].
Актуализация этого направления научного поиска предвосхитила, на мой взгляд, ряд событий и процессов последних нескольких лет, которые оказались наиболее обсуждаемыми, значимыми для мировой и российской повестки дня. Их осмысление окончательно сформировало идею номера. Это международные кризисы финансово-экономического и военно-политического толка, политические транзиты в Северной Африке и на Ближнем Востоке, широкая политическая мобилизация в России, США, Европе, а главное – тесное переплетение, резонанс, взаимное цитирование, имитация, симуляция этих процессов. Последние обстоятельства подчеркнули важность рассмотрения мировой политики как целостного динамического объекта, уровни которого соединяются сетью интенсивного взаимодействия, влияют и «накладываются» друг на друга, но все-таки остаются сепарированными, образуя гораздо более сложную и противоречивую динамику, чем та, что подразумевается под термином «глобализация».
Различие между «глобализацией» и «глобальным изменением», с одной стороны, и мировой политической динамикой – с другой, является смыслообразующим для данного номера. Во-первых, мировая динамика предполагает рассмотрение изменений и движущих сил перемен на различных уровнях – не только глобальном, но и индивидуальном, локальном, национально-государственном, метарегиональном. Здесь достаточно точным представляется подзаголовок одной из книг одного из «корифеев» изучения мировой политической динамики Дж. Розенау – «Dynamics beyond globalization» [Rosenau, 2004]. Во-вторых, мирополитическая динамика ищет причины и движущие силы изменений на различных уровнях, изучая такие новые феномены, как дисперсия власти и влияния, их интеллектуализация и дальнейшая информатизация.
Рассмотрению движущих сил мировой политической динамики, ее масштабов и уровней посвящены два основных тематических материала номера – И.А. Чихарева и М.В. Ильина. В первом случае основной акцент – на понятии мировой политической динамики, методологических проблемах изучения ее основных движущих сил, новых трендах трансформации власти и влияния, а также гипотезе «неотурбулентности» или «управляемой турбулентности» в мировой политике.
В статье М.В. Ильина рассматриваются масштабы мировой динамики, ее уровни и диапазоны. Автор концентрирует внимание на пространственно-временных измерениях рассматриваемого феномена, его понятийной, смысловой и образной проработке. Мировая политическая динамика вписывается М.В. Ильиным в процесс глобальной политической эволюции.
Эволюционный подход находит отражение и в двух вошедших в номер статьях политологов-неоэволюционистов Дрезденской школы – В. Патцельта и С. Драйшера. Их труд в особом ракурсе ставит вопрос об уровнях мировой политической динамики, а именно – вопрос о метауровне изменений или «исторической трансцендентности». Этот вопрос рассматривается В. Патцельтом на методологическом и историософском материале, а С. Драйшером – на примере эволюции Европейского парламента.
Значительный блок в номере посвящен роли современных государств в мирополитических трансформациях. П.А. Цыганков предлагает взгляд на геополитику Европейского союза и Польши в отношении России, делая акцент на динамике восприятия нашей страны интеллектуально-политическими элитами европейских стран.
В статье А.Ю. Мельвиля, Д.К. Стукала и М.Г. Миронюка на основе применения современного компаративистского инструментария делается важный в контексте изучения мировой политической динамики вывод о том, что наиболее высокие уровни государственной состоятельности среди посткоммунистических государств – у состоявшихся и консолидированных демократий, тогда как эти уровни у посткоммунистических автократий намного ниже, а низкие уровни государственности – у переходных и гибридных режимов. Интересные и перспективные идеи относительно динамики государственной состоятельности сформулированы и в статье С.В. Жигжитова.
Принципиально важный контекст изучения мировой политической динамики образуют проблемы прогнозирования мировой политики, рассмотренные в статье А.А. Косорукова, а также вопросы управляемости и устойчивости мирового развития в условиях динамизма перемен (статья О.В. Столетова и реферат, подготовленный Д.С. Полуляхом). Продолжают развиваться представления о структуре мировой политики как динамического объекта, систематизированные в работе М.А. Шебановой.
В блоке, посвященном классическим работам, представлен реферат трудов Джеймса Розенау – одного из наиболее смелых и последовательных исследователей мировой политической динамики, – предложившего парадигмальные концепты турбулентности, управления без правительства, фрагмеграции и «удаленной близости». Здесь же – перевод главы из свежей книги «Будущее власти» Джозефа Ная, в которой представлен авторитетный взгляд на основные движущие силы сегодняшней мирополитической динамики. В этом разделе представлена также полемическая статья талантливого украинского политолога Максима Андрущенко, сопоставляющая воззрения Ф. Броделя и И. Валлерстайна на проблематику миросистемной темпоральности.
