– Пирожки! Горячие пирожки! Кому пирожки? – бодро выкрикивала я, переступая с
ноги на ногу и пытаясь хоть немного согреться, вспоминая замечательный старый фильм «Военно-полевой роман».
Признаться, не о том мечталось в юности. Тогда я видела себя в длинном светлом
платье, сидящей у высокого окна, смотрящего на зеленый сквер. Моя рука с зажатым в ней пером, скользила по бумаге. Я писала так ярко и пронзительно, что весь Мир замирал и падал к моим ногам. Я открывала журнал, где крупными буквами было написано: «Лирика Евгении Томашевской»…
– Милая, почем пирожки с капустой? – раздался дребезжащий старушечий голос.
– Четырнадцать рублей, – вернулась я в реальный мир.
– Чего ж так дорого?
– Побойтесь Бога, бабушка! Посмотрите, какого они размера и вкусные – пальчики
оближешь!
Я нисколько не кривила душой, расхваливая свой товар. Отличное тесто, да и
начинки не жалели. Только торговать ими в непогоду было сущим наказанием.
– Роман Иванович, почему мы, как собаки, в любую погоду на улице торгуем? Хоть бы под крышу нас спрятали, – обратилась я как-то к хозяину.
– Ах, Женечка! Если я спрячу вас под крышу, наша продукция сразу вздорожает, и мы
потеряем своего покупателя. А тягаться с разными сетями кафе, которых развелось видимо-невидимо, мощи не хватает. Так что будем работать на малообеспеченного клиента и кормить его вкусной выпечкой.
Роман Иванович знал толк в деле. Наши тележки были почти у всех станций метро и в некоторых других местах скопления народа. Ему даже удалось создать более-менее постоянный коллектив. Праздники мы отмечали в ресторане и получали от фирмы маленькие подарки. Если дела шли хорошо, то он не скупился на премиальные.
Я уже второй год продавала пирожки, и это был мой рекорд продолжительности работы на одном месте. На первой работе в гастрономе, куда меня устроила тетка, процветало пьянство. К концу дня продавцы только что под прилавки не падали. В другом магазине к персоналу относились как к мусору, в третьем задавили необоснованными штрафами и т.д. и т.п.
Здесь же было не только человеческое отношение, но и неплохая зарплата. На эти деньги вполне можно было прожить и даже снять жилье, что я и сделала, так как жить с моими родственниками под одной крышей было невозможно. Мои родственники – это вечно пьяная тетка и дебильный братец, который беспробудно пил и влипал во всякие истории.
Я закрывалась в своей комнате, пытаясь отгородиться от них и их пропащей жизни, больше всего опасаясь, что однажды сяду с ними за стол. Я надевала наушники, включала тихую музыку и погружалась в воображаемый мир, где было все, о чем мечталось. Стихи плавно выливались из меня на бумагу, и я чувствовала себя абсолютно счастливой. Эти строки как будто возвышали меня над действительностью и, может быть, поэтому казались мне в тот момент прекрасными. На следующий день я перечитывала написанное и понимала, что такое творчество кроме меня никому не нужно.
Я думала о своем, время от времени отвлекаясь на покупателей. Пирожки с капустой закончились, с творогом осталось всего несколько штук, а мои любимые – с вишневой начинкой – сегодня успехом не пользовались. Я позвонила менеджеру и заказала еще пирожков с капустой и с творогом.
Людской поток возле метро несколько оскудел, и Нинка, торгующая с другой стороны, помахала мне рукой. Я ей ответила тем же. Однажды, когда торговля шла очень
вяло, мы с ней разместились рядом, чтобы в разговорах скоротать время. Неожиданно появившийся Роман Иванович устроил нам настоящий разнос, правда, штрафовать не стал. Мы это оценили и больше так не делали.
– Вот идиотка! – вдруг подумала я. – Зачем еще пирожков заказала? Я же тут околею,
пока их продам.
Мороз пробирал до костей. Не спасали даже огромные валенки с галошами и
овчинный тулуп. Еще немного – и я превращусь в снежную королеву с ледяным сердцем.
– Женька, может, остаграммимся? – услышала я Васькин голос. – А то ненароком
коньки отбросим.
Он рядом со мной торговал батарейками, калькуляторами и прочей тряхомудией. Я
сильно сомневалась, что после такой холодной бани его техника работала, но покупатели, как ни странно, находились, и он, как и я, не покидал свой пост. Уже на третий день знакомства мы настолько доверяли друг другу, что смело отлучались в туалет, оставляя товар.
Я собиралась ответить на его предложение отрицательно, но мои замерзшие члены воспротивились.
– А давай! – и полезла в кошелек.
– Угощаю, – великодушно заявил он.
После выпитого озноб притих. Я угостила Ваську пирожком и сама откусила
здоровенный кусок, между делом обслуживая покупателей.
– Пирожки! Горячие пирожки! – с набитым ртом выкрикивала я.
От толпы выходящих из метро отделилась высокая фигура и направилась в мою
сторону. Парень был очень стильно одет, очки в тонкой оправе. Такие не едят на ходу пирожки. Внезапно кусок застрял у меня в горле. В подходившем ко мне парне я узнала свою школьную любовь – Алика Медведева.
– Женька? Ты? Торгуешь? Пирожками? – услышала я давно забытый голос и была
готова провалиться сквозь землю, зато застрявший в горле кусок никак не хотел проваливаться в пищевод. Алик продолжал изумленно таращиться на меня.
